Реставрационные работы в Новом Иерусалиме ведутся с конца 50-х годов. В 1941 году Воскресенский собор, задуманный и построенный как топографическая копия Храма гроба Господня в Иерусалиме, был взорван, уничтожены центральная глава, шатер-ротонда, возводившаяся по проекту Растрелли, и колокольня. Монастырь был основан в 1656 году главой Русской церкви патриархом Никоном и, по замыслу, должен был стать центром святых мест, создаваемых рядом с Москвой.

Об истории реставрации монастыря рассказывает художник Александр Кузьмин-Тарасов: «Сразу после революции был закрыт, и что всегда было в монастырях — либо склад какой-то, либо еще что-нибудь в этом духе. И вот в таком состоянии, постепенно разрушающемся, он дошел до войны. Во время войны стараниями люфтваффе его взорвали каким-то образом. В 60-70-х начал постепенно, потихонечку реставрироваться, стал создаваться краеведческий музей. Конечно, ни одно люфтваффе не постаралось так в направлении разрушения, как советская власть. Купола основного собора не было, он был разрушен во время войны. В почти бесхозном состоянии было все это хозяйство, и очень-очень медленно продвигалась реставрация, потому что буквально два-три реставратора работали на восстановлении этого основного купола. А непосредственно после войны мой папа со своим братом, гуляя по тем же самым местам, новоиерусалимским, обнаружил в развалинах, между прочим, деревянный план и вериги. Оказалось, что это вериги патриарха Никона. Когда родители туда поехали, в 70-е годы, они сказали, что у них есть что-то, что нашли после войны в развалинах. Ну, привезли туда вериги, которые оказались патриаршими, и план. Когда увидели этот план реставраторы, они сказали: "Вот этого нам и не хватало. Мы не знали, каким образом, где и какие строения расположены, а теперь мы знаем, что в это время было так". Этот план сейчас находится в музее.

На протяжении последних 20-30-ти последних лет, конечно, дело сдвинулось, все это приводится в порядок, восстанавливается то, что можно восстановить. История Нового Иерусалима вообще очень интересная. Это произведение, архитектурное сооружение. Цитата начинает название — Новый Иерусалим, цитата из Пасхального канона: "Святится, святится Новый Иерусалим..." Дальше, собственно, концепция его создания: по идее возникновение этого сооружения было задумано как воссоздание Иерусалима и всех окрестностей. Там есть Голгофа, там есть Храм гроба Господня. Там буквально воссозданы все тропы, сооружения. Более того, река, которая протекает неподалеку, называется Истра, кусочек этой реки переименовали в Иордан, и действительно, похожа эта реки изгибом. Отличается только тем, что в настоящем первообразе вокруг него растут эвкалипты, а здесь — ивы, но форма листьев эвкалипта и ивы, кстати, сходна. Да, была такая задумка.

Никон вообще был человеком деятельным, интересным и неоднозначным, безусловно. Его основной идеей было понимание православия как вселенской идеи, надгосударственной, наднациональной. И его мысли — построить Новый Иерусалим как центр возрождения после падения Рима, после падения Византии. Очень интересно, кстати, смотреть фотографии или рисунки из Иерусалима настоящего и Нового Иерусалима — как через средства тогдашней коммуникации, через культуру, через материал, в конце концов, и климат меняются те же архитектурные сооружения. Вернее, видишь, как человек сумел донести через тысячи километров какую-то идею и воплотить ее здесь в камне. Не просто донести и рассказать, а рассказать и воплотить. Конечно, он, как всякое грандиозное сооружение, не делался в один момент, изменялся и реконструировался. Что-то ломалось, что-то сгорало, перестраивалось. Ну, и конечно, последние, послевоенные перестройки, потому что это были действительно руины. То, что мы, проезжая, видим сейчас, эти купола замечательные над монастырем — этого не было ничего, это была куча замечательного, старого, красивого кирпича».

По словам художника Александра Кузьмина-Тарасова, результаты реставрационных работ не всегда удачны: «Есть церковь, которая находится ниже уровня земли, туда можно спуститься. Она восстановлена лет пятнадцать назад, но, что очень жалко и печально, иконостас, который там есть, он совершенно, на мой взгляд, странно воспроизведен, из какой-то чеканки, меди непонятного совершенно свойства. Жалко, что он в таком сейчас состоянии».