25 же числа того же месяца стали на якорь, в виду города Яффы, на открытом море, версты за две от берега: поелику оный не имеет гавани, по причине мелководья и огромных камней около берега. Но как в означенном городе должно было всем выйти на берег, чтоб продолжать путешествие сухим путем, то Капитан корабля приказал сделать один выстрел из пушки, после коего наш Консул в Яффе вывесил на своем доме Русский флаг. И по знаку сему  Турки и Арабы немедленно приехали к нам на маленьких лодочках, и взяв с каждого человека по 80 копеек за перевоз, повезли на берег, но не достигли оного, по причине чрезвычайной мели, должны были все, сняв сапоги, идти по воде пешком. Здесь пристали на Иерусалимское подворье и Русским Консулом Георгием Ивановичем Мострасом [I] были чрезмерно обласканы, который  просил всех поместить в особых келиях.  

 

Здесь есть древняя двух-престольная церковь во имя Великомученика и Победоносца Георгия и Святителя Николая. На другой день, после служения, которое совершалось на Греческом диалекте, все 120 человек поклонников, в том числе 20 Россиян, а прочие разных религий и земель, позваны были к Игумену Аврамию, и по угощении вином, водкою и кофе делали на содержание Монастыря  пожертвования, каждый по своему произволу и расположению. Город Яффа небольшой городок, окруженный с 3 сторон стеною, с 4-й же морем. Он обведен глубоким рвом, который обложен диким камнем. Все вместе с провожатыми из Арабов-Христиан ходили около сего города и были в другой ветхой загородной Церкви Великомученика Георгия, где приложась к явленной иконе Великомученика, обратно шли через величайшие сады, обремененные разными плодами, опять на Иерусалимское подворье.

 

Между тем Господин Консул отправил вперед на верблюдах все наши тяжелые вещи, за провоз коих от Яффы до Иерусалима, мы заплатили по 35 копеек с пуда; расстояния же между сими местами считают 12 часов.  30 числа по переписке Консула Мостраса с Иерусалимским Турецким Салимом,* были присланы в Яффу с проводниками Лошаки,* на которых все поклонники отправились верхами,[1] заплатив за провоз по 3 рубли 60 копеек с человека до самого Святого града. Сей Консул, оставив у себя наши Италианские паспорты, дал по небольшой записке всем 20-ти человекам Русских. Пополудни, [в] часу во втором, выехали мы из Яффы чрез Дамасковы врата таким образом: каждого лошака [за узду] вел за узду Араб проводник, на лошаке же мужчины поклонники сидели по одному, а женщины по две; и когда лошак спускался с крутого камня или горного утеса, то Араб руками поддерживал сидящего, сам же босый перепрыгивая с чрезвычайным проворством с крутизны, успевал и скотом править.

 

Доехав до города Ремля,[2] ночевали в оном на Иерусалимском подворье. По утру же 31 числа Июля были у Священнослужения в Церкви Великомученика Георгия, в которой хранится в целости часть столпа вдовича, о коем пишется в житии Победоносца Георгия.[3] После служения Игумен Феоктист пригласил нас на подворье, и по угощении кофе и завтраком, все поклонники жертвовали на содержание Монастыря. Около 9-ти часов утра отправились из Ремля в дальнейший путь на тех же лошаках, и ехав часа два ровными полями достигли гористой долины, в коей дорога узкая, каменистая и весьма неровная.[4] На пути не доезжая часа три до Иерусалима миновали местечко Еммаус,[5] в котором Христос по воскресении явился Апостолу Луке и Клеопе.

 

Таким образом  спускаясь с нескольких гор и куртин и сряду поднимаясь на другие, наконец приблизились к одной высочайшей горе, с коей виден Святой Град. Узрев сие вместилище высочайшея святыни возрадовались всею душею и все в слезах и излиянии сердечном благодарили Творца, попустившего нашим грешным очам зреть неизъяснимую и неописанную страну. Спустясь с горы, ехали дорогою  ровною, но не доезжая верст 5-ти до Иерусалима, вступили в крепость Турецкого Паши, который тотчас выставил противу нас вооруженное войско и спросил: кто таковы проезжающие?  Данный нам для препровождения от Иоппийского Консула[6] белый Араб-Христианин, подал Паше Консульское письмо, и отвечал на все его вопросы. После чего Русские были пропущены без задержания и проехали между рядами солдат, а прочие остановлены и заплатили по 5 левов с каждого человека. От сей крепости Иерусалим совершенно виден и издали кажется маленьким городком. Он обнесен каменною зубчатою стеною средней высоты, выстроенною из белых крупных камней, и находится под властию Дамасского Паши. Всю окружность оного можно полагать в два часа ходьбы.[7]–

 

Июля 31 числа вечером по захождении солнца въехали мы в святой и великий град Иерусалим через Давидовы врата,[8] в коих Турки Русских пропустили без задержания, а прочих всех без изъятия остановили для сбора дани. Таким образом мы с ними расстались навсегда. Нас же при вступлении в город встретили с неописанным восторгом и братскими объятиями Русские монахи,[9] тем более обрадованные прибытием нашим, что мы первые после девятилетней войны Греков с Турками посетили Иерусалим. В сопровождении единоземцев своих ехали городом мимо дома Давидова, в котором по приказанию Паши помещен Арсенал;[10] и прибыли к Греческому Патриаршему Монастырю,[11] во вратах коего встретили нас два митрополита[12] и пять архиепископов и Епископов, сидевшие при оных на диванах. По принятии от сих Святителей благословения, мы были введены Игуменом Антонием в Гостиницу, залы коея украшены и посланы коврами и тюфяками. Как было уже позд<н>о, то сряду угощены водкою, виноградом, ужином и кофе, и расположились ночевать.

 

По утру же 1-го Августа сряду после полуночи, вместо обыкновенного благовеста в колокола, в Патриаршем Монастыре застучали к утренни в деревянную доску,[13] и мы пошли в церковь Святых и Равноапостолов[II] Константина и Елены,[14] куда прибыли те Митрополиты и 5 Архиереев, и по очереди читали и пели всю утренню. Братия же, коей числом в сем Монастыре до 70 человек, все стояли молча на своих местах. После Утренни тотчас началась Святая Литургия, которую совершил на Греческом языке Иеромонах* Косьма с Иеродиаконом* Софронием. При Литургии, как в сем, так и во всех монастырях Иерусалимских употребляется одна Просфора,* так, что чреда священнослужения, седьмь дней, отправляется на семи   просфорах. –

 

После обедни Игумен Антоний повел всех 20 человек Русских поклонников из церкви в умывальную залу, посадил на скамьях; и при пении на Греческом языке Ирмоса* Великого Четвертка: Союзом Любви и прочее: началось умовение ног таким [образом] порядком: Послушник Герасим носил кувшин с теплою водою, Иеромонах Феоктист[15] носил таз и Иеромонах Пафнутий умывал оною с мылом обе ноги каждого странника, по умовении тот же Иеромонах Феоктист обтирал оные полотенцом, а наконец сей  Иеромонах и Схи-Иеромонах Пафнутий обое целовались в правое плечо с умовенными. Женскому же полу умывали тем же порядком одне руки. А после всем  вообще  мущинам и женщинам возливали на руки [розовую воду] из серебряного  сосуда розовую воду, коею омыт гроб Господень, мы же оною мыли лице и очи свои.[16] По окончании сего священного и смиренного обряда поклонники введены были в комнату, где сидели все вышеупомянутые  7 Архиереев и Писарь Синодиков. Наместник Апостола Петра Митрополит Мисаил[17] приглашал нас к пожертвованию на искупление Святого гроба Господня и мы по вписании каждый кого хотел в Синодик за здравие и о упокоении душ усопших делали посильные  приношения на сей великий предмет. После  чего приглашены к трапезе, угощены довольно и возвратились в гостиницу.

 

2-го  Августа Игумен Антоний[18] водил нас в Великую церковь Воскресения Христова, которая  по Рождестве Христове в 316 году[19] построена иждивением Царя  Константина и Матери Его Царицы Елены, по случаю обретения сею последнею под капищем Венеры Животворящего Креста, на коем был распят Господь наш Иисус Христос.

 

Царю Константину был показаны от Бога три  явления:

 

Первое, за коим последовали и другие более ясные, но менее засвидетельствованные знамения, было то, что Император Константин во время осады Рима, в третьей четверти дня, когда солнце  начало склоняться от полудня к западу вместе с войском видел из света слившийся крест поверх солнца с написанием: in hoс vinces,[20] т.е. сим знамением побеждай. Пораженный сею необычайностию на следующую ночь подкреплен был новым видением.

 

Второе. Во время сна, по его клятвенному уверению, как пишет Евсевий,[21] с тем же знамением явился ему в виде человеческом Иисус Христос, и повелел по образу небесному, устроить воинское знамя, и вырезать его на щитах.

Третие. После окончательного сражения с Ликинием,[22] звезды слившиeся воедино, изображали письмена, содержащие подкрепление надежды: Призови мя в день скорби. –

Сии явления возбудили в [Иерусалиме]  Константине желание отыскать во Иерусалиме истинный крест Христов. Почему мать его Елена сама отправилась туда. Престарелый Еврей Руда, живший от времен страдания Иисусова до сего времени, пытками был вынужден показать место сокровения  крестов, на коих были распяты Господь наш и с ним два разбойника.[23] Таким образом под капищем Венеры Патриарх Макарий[24] вырыл из земли три упомянутые креста. В недоумении же, который из них Христов, прикладывали все три к везомому мимо умершему человеку, и от приложения коего воскрес  тридневный Мертвец, тот и был сочтен бесценнейшею Святынею.[25] Патриарх со крестом стал на возвышенном месте, чтоб оный виден был пораженному чудом [народу] и торжествующему народу. Обстоятельство сие относят к 310 году[26] по Рождестве Христове, к 14 числу Сентября, в которое в память толикого события и установлен праздник Воздвижения Честного и Животвор<ящего> Креста. –

 

На месте упомянутого Капища ныне храм Христианский в честь воздвижения Честного креста, и владеют оным Католики, коими воздвигнут престол над тем самым местом, где лежал в земле Животворящий Крест.

 

Храм же Воскресения Христова находится возле Патриаршего Монастыря над горою на месте вертограда* Иосифа Аримафейского,[27] куда спустясь вниз слишком с 50 ступеней под Колокольню, вышли мы к месту, где Иисус Христос по воскресении своем явился Марии Магдалине. На нем построена часовня, а самый камень, на коем остался знак пречистых ног Христовых, обложен серебром. Над сим камнем поставлена в часовне Святая Икона, изображающая историю явления Иисусова Марии, и пред оною над самыми стопами повешена серебряная лампадка в коей день и нощь горит масло.[28] Потом были во Храме Иакова брата Божия, первого Патриарха Иерусалимского,[29] и 40 святых мучеников. Отсюда подошли к самому храму Воскресения Христова, который всегда бывает заперт и запечатан Турками. Сии последние с дозволения своего Салима отперли оный, взошли внутрь церкви, и подле двери вместе с ним самим сели на диваны.[30]

 

Между тем мы со страхом лобызали памятник прославления веры Греческия и посрамления Армянского заблуждения рассевшийся, чудесным образом, мраморный столп находящийся вне храма. Подробности сего события суть следующего содержания. –

 

В конце XVIII столетия Турки будучи подкуплены Армянским Духовенством, в великую Субботу – в то самое время, когда сходит на Гроб Господень Священный огнь, изгнали Греческое Духовенство из Храма Воскресения Христова, а Армянский Патриарх со своим Синклитом был оставлен в оном, чтоб предвосхитить благодать сию, раздать всем иноверцам и тем посрамить исповедание Греческия Церкви. Но Греческий Митрополит  со всем Собором в полном облачении, находясь  вне Монастыря, на северной  стороне оного, близ трех мраморных столпов, в обыкновенное время благодатного огня сошествия молился со слезами Спасителю мира; и десница Божия, неистощимая в чудодействиях для прославления Греческия церкви, которая чисто хранит Его Святое учение, посылает грозную тучу и сильный гром, который первым своим ударом всех привел в ужас, потряс храм и разразил в длину из тех трех столпов средний, из трещины коего явился ожидаемый благодатный огнь. Сим совершилось чудо, оправдавшее православие Греков и обязавшее самих Треклятых, по слову Димитрия, Святителя Ростовского,[31] Армян к выполнению условий, сколько жестоких, столько и гнусных: или лишиться жизни, или есть человеческий кал, приготовленный ими в большем каменном корыте для Греков, если бы сии остались посрамленными. В  память сего знамения, всенародно явленного Богом для утверждения Православия Греческия Церкви, Турками над трещиною столпа прибита надпись: АРМЯНЕ КАЛОЕДЫ, и упомянутое, уже пустое, корыто с деревянною ложкою находится возде оного в целости. [32]–

 

На южной стороне Великия Церкви закладена кирпичем дверь, чрез которую некогда не могла взойти во Храм Мария Египетская,[33] будучи возбранена силою Божиею, и слышала от иконы Божией Матери глас: Аще перейдеши Иордан добр покой обрящеши. И на том месте, где она стояла пред дверми, построен из кирпича же вне Храма придел во имя святыя Марии Египетския, преподобныя нашея матери.

 

Потом чрез главный вход введены внутрь великия церкви, и прежде всего поклонились месту, где по снятии со креста положен был Иисус.

 

Ныне, на сем месте лежит мраморная доска, обведенная овальными столбиками белокрасного цвета; в ней длины 3 аршина, а широты 1; над нею висят 8 больших серебряных Лампад, в которых день и ночь горит масло. Из них: [одна] 4 Греческия, 1 Коптская, 1 Сирийская, 1 от франков и 1 Армянская.[34] Неподалеку от сего железною решеткою обведено круглое место, на котором стояла Богородица с Мироносицами[35] и взирала на распятого Сына и Бога своего. Сим кругом владеют ныне Армяне, коими на оном поставлен престол, а пред ним горит [свеча] неугасаемая лампада. –

Отсюда подошли к Кувоклии  или часовне, вмещающей в себе пещеру Гроба Божия, и взойдя в оную с Восточной  стороны облобызали камень, отваленный Ангелом от двери гроба. Он четвероугольный мраморный белокрасного цвета, имеющий длины 2 четверти, широты менее 2-х  четвертей, а высоты четвертей около 7; над ним  горят 16 неугасимых лампад,[36] и на сем то камне явился Ангел женам по воскресении Христовом, и рек: что ищете живого с мертвыми; несть зде, но воста.[37]  – 

 

В сем первом отделении Кувоклии на обех сторонах по одному круглому окну, чрез которыя в Великую Субботу Греческий Митрополит подает Божественный огнь всем находящимся во храме без различия вероисповедания. Потом малыми и низкими <дверями> взошли мы ко Гробу Господню, который покрыт камнем. Сей камень один из Турецких Султанов хотел было взять и сделать из онаго для себя стол; но благочестивый Патриарх помолясь провел по оному перстом, и от того сделалась на камне  расселина. Таким образом он остался на своем месте и доселе лобызается всеми христианами, как предмет по употреблению своему достойный всякого уважения.[38] Над ним неугасимо горят 55 лампад от разных вероисповеданий, большая же часть от Греков.[39] Часовня поручена особенному смотрению Греков, которые прежде прочих Христиан каждодневно совершают в ней Святую Литургию.[40] У дверей часовни по обе ея стороны поставлены 4 подсвечника с большими свещами. Снаружи и внутри она обложена белым мрамором,[41] и самый пол мраморный. Верх же ея не покрыт, и церковный купол над нею имеет большое открытие, переплетенное медною проволокою. Над дверми Кувоклии поставлены 3 отменной [доброты] работы на полотне написанныя Иконы Воскресения Христова, из коих две Греческия, а третия от иноверцев Христиан.[42]

 

От Святыя часовни к Востоку, во храме Воскресения Христова находится Собор Воскресения Христова, коим Владеют одни Греки, и в коем в день тот 2-го Августа мы слушали вечерню. – В нем Иконостас весь каменный и местами мраморный, весь расписан красками и отчасти вызолочен, и иконы в оном лучшего Греческого письма. На правой стороне онаго у стены устроено Патриаршее место, а на левой Архиерейское, наподобие балдахин<a> из резного вызолоченного дерева. На обех сторонах Собора и над Царскими вратами устроено по одной кафедре, на коих в праздничные дни Диаконы читают Святое Евангелие. Стены Храма от низу до верха обложены новым вызолоченным Иконостасом, в котором три ряда святых образов изображают Страсти Христовы. Пред оными вместо лампад, поставлены большие медные очень фигурные подсвечники, в которых находятся особенной величины восковыя свечи с местами для горения деревянного масла.

Пол во Храме из штучного мрамора, и посреди онаго возвышается небольшая ваза, показывающая сердце земли, и устроенная по исполнении Пророчества Царя и Пророка Давида: Спасение соделал еш посреде земли Боже.[43] Во святом Алтаре над престолом стоит мраморный балдахин, а пол штучный из белого и черного мрамора. В полуциркульной стене онаго устроены из мрамора в четыре ряда одно выше другого седалища, покрытые алым сукном; противу же самого престола седалище Патриаршее и вызолочено.[44]

 

По окончании вечерни отправились мы на Голгофу, на которую четыре входа по каменным лестницам.[45] Взошед на оную, облобызали обложенное серебром отверстие, в котором был водружен Крест Спасителя. По правую сторону здесь находящегося Престола, приложились к расселине, которая сделалась в то время, когда Иисус, умирая на Кресте, изрек: Отче! В руце Твои предаю дух Мой.[46] Отверстие сие имеет длины 1 арш<ин> и 5 верш<ков>, а широты 1 вершок. Оно покрыто серебряною решеткою, чрез которую видна большая глубина расселины и в которую вплетено серебряное литое распятие. Помост Голгофы мраморный, а свод расписан краскою. В ней нет Царских врат, а во время Литургии задерживают Катапетасму.* Здесь за престолом стоит средней величины крест, обложенный серебром. Позади его и за престолом местныя иконы изображают страсти Христовы. Пред оными над расселиною горят 15 неугасимых лампад. Сей придел с Голгофою принадлежит одним Грекам, а по правую сторону онаго, на месте, где прибивали ко Кресту Пречистыя руки и ноги Спасителя нашего, имеют придел Католики. На Голгофе южная стена обдернута цветным штофом с бахромою. Здесь каждый  день вечером Греки читают Параклисис* Пресвятой Богородице, который выслушав в тот день, пошли мы вниз  под Голгофу, где  также есть Престол, по  правую руку коего ограждено решеткою место, где лежит Адамова глава.[47] Отсюда взошли в Келарню и угощены ужином и кофе, и здесь же спокойно ночевали в гостиной зале.[48] –

 

Как Великая Церковь всегда бывает заперта и запечатана Турками, то Духовенство, совершающее чреду священнослужения, из пяти религий, семь дней живет в оной, имея пребывание в комнатах, нарочито для сего устроенных и составляющих второй этаж церкви. Греки, Армяне, Франки, Сириане и Копты имеют отдельные для приема воды цистерны. Пищу же и прочие потребности получают каждый от своего Монастыря посредством большого окна, находящегося над дверми Великия Церкви. –

 

Вечером в Голгофской Гостинице, мы вписали в Синодик за здравие и за упокой имена тех, кого кто хотел, и жертвовали на поминовение. –

 

Сряду же после полуночи у Греков застучали в било к заутрени, а несколько спустя тоже слышно было и в монастырях прочих исповеданий.–

  

Лишь только Греки отправили утренню и по ней в Часовню Гроба Господня литургию во входе на отваленном Ангелом камне, положив на оный мраморную доску; тотчас на том же месте начали свое служение Франки и прочие, наблюдая известную очередь. А нам вынесли для  облобызания из Алтаря Воскресения Христова небольшую часть Животворящего Креста. – 

 

После сего ходили по Церкви в разныя ея отделения. Были у гробов праведных Иосифа и Никодима, высеченных из натурального грунта. Близ них хранится часть столпа, к коему Спаситель будучи привязан, был мучен. Она стоит в шкафе за железною решеткою, сквозь которую тростию достают оную и придвинув лобызают конец онаго. Приделом сим владеют франки.[49]

 

Были потом в месте, где хранится плита с двумя отверстиями, в коих связанныя ноги Христовы были продеты во время Его страдания.[50]

 

После того были в приделе, где Святою Еленою обретен Крест Христов. В него сходили мы двумя из самородного камня лестницами и самый придел источен  из какого-то < камня?>.[51] Потом были у придела Логина Сотника[52] и многих других приделов Греческого и других вероисповеданий, устроенных в память страдания Христова. Греческих престолов 8, а иноверных 14. Вся же Соборная Церковь длины 75, а широты 40 сажен. [53] Осмотрев все сие, на рассвете дня пошли все обратно в Патриаршую Церковь, которая в сие только время была отперта Турками. Здесь я получил дозволение остаться до Святыя Пасхи с разрешением и пищу употреблять Монастырскую безденежно вместе с братиею. – 

 

Отсюда ходили мы к Литургии в Гефсиманию, которая от градской стены отстоит за версту за потоком Кедрским;[54] и шли мимо домов: Анны и Каиафы,[55] и претора Пилатова,[56] уже развалившихся, и дома Иоакима и Анны Праведных,[57] где в бане на мраморной вазе видна и теперь младенческая стопа Божией Матери. Здесь же находится дом упоминаемого в Евангельской притче Иисусом богача.[58] Близ же самых врат Иерусалимских вырыт преглубокий, выложенный диким камнем, ров, в который был ввержен Пророк Иеремия.[59] Прошед сквозь Гефсиманские врата, спустились под гору к Потоку Кедрскому, окружающему Иерусалим с Восточной и Северной сторон, и шли мимо места, где побит камением Первомученик и Архидиакон Стефан.[60] Потом перейдя каменный Потока Кедрского мост,[61] подошли к Вертограду, где Христос пред страданием своим молился, удаляясь от учеников на вержение камене.* Проходили мимо места, где Апостолы лежали отягчены сном, –  и где скрывались от страха впасть в руки Иудеев. Сим последним владеют Франки; впрочем, для поклонения позволяют приходить всякому без различия вер.[62]

Наконец достигли Гефсиманской Церкви, под землею находящейся, в которую спустились по лестнице с 50 ступеней.[63] На половине оной прикладывались ко гробам: Богоотец Иоакима и Анны и Святого Иосифа, обручника Пресвятыя Девы Богородицы. Сойдя же с оной, взошли в церковь, на средине коей стоит часовня, в которую устроены две двери, одна от Юга, а другая с Северной стороны. В ней находится Гроб Божией Матери, обложенный мрамором с голубыми наискось полосками. Как часовня, так и вся церковь обвешены серебряными лампадками. Отстояв Литургию, которую совершают и здесь также по очереди Греки с прочими иноверцами,[64] пошли мы по приглашению в келии, где вписали, кого кто хотел, в Синодик за здравие и за упокой, и делали пожертвования  на поминовение. – 

 

Во Иерусалиме во всех монастырях и окружных церквах обыкновение, что поклонники Гроба Господня, посещая каждую из церквей, безотменно должны записывать по своему произволу имена в Синодик и за то жертвовать деньги. Конечно, они делают сие без принуждения, но кажется обычай сей для них необходим: поелику в противном случае, им, живя между Мусульманами, нечем иначе пропитывать себя, особенно при настоящих обстоятельствах Греции. Потом пошли к потоку Кедрскому, где с благоговением смотрели на знаки стоп Христовых, оставшиеся на камне,[65] на коем он стоя повелевал Слепому идти к Силоаму[66] и умыться, чтоб получить исцеление. Заходили в пустой дом Симона прокаженного, где и теперь на мраморе видны стопы Христовы, – памятник того, что здесь приходила к нему блудница, обливали пречистыя ноги Его слезами и власами главы своея обтирала, беспрестанно  лобызая оныя. [67] –

Отсюда пошли на Элеонскую гору, на которую взойдя, приблизились к обнесенному оградою месту, с коего Христос вознесся на небо. Во время [68] владычества Греческих Царей  и Императоров здесь была великолепная Церковь, теперь одна Часовня, в которую взойдя, с позволения Турков, мы приложились к месту, где во время самого Вознесения Христова изобразились стопы пречистых ног Его. Подле самой ограды сей стоит Турецкая Мечеть,[69] а близ оной пещера, в которой спасалась Преподобная  Пелагия;[70] но в сию последнюю Турки никого не впускают.

 

Отойдя версты четыре, достигли Вифании, где ходили в пещеру, в коей находится гроб Лазаря, воскрешенного Иисусом, спускаясь в оную с огнем и почти ползком на 30 ступеней.[71] С версту от сей пещеры находится камень, на коем Иисус сидел, будучи встречен сестрою Лазаря, говорившею Ему: Господи! аще  бы Ты здесь был, не бы умирал  брат наш.[72]

На обратном пути к потоку Кедрскому, шли мы мимо Пирамиды, набросанной над телом Авессалома сына Давидова.[73] Здесь, не знаю почему, каждый проходящий должен кинуть к оной чрез окно камень, что и мы исполнили.[74] Неподалеку от сего места стоят гробы Израильских Царей и знаменитых мужей[75] и Купель Силоамская,[76] из коей обязанностию почли попить воды, Здесь стоит древо, до половины заваленное камнями, на коем Пророк Исай<я>  претрен пилою.[77]

 

Таким образом, обойдя все достопамятные и досточтимые места, возвратились в Патриарший Монастырь.