"Яко благоволи Господь Бог исперва место сие предуготовати на создание монастыря; понеже прекрасно, подобно Иерусалиму", — написал Государь Алексей Михайлович в 1657 году Патриарху Никону, осмотрев место на берегах Истры для строительства будущего монастыря. Это послание было помещено Патриархом в серебряном ковчежце под престолом освященной в том же году деревянной церкви Воскресения Христова — главного храма, обители, получившей от того времени еще одно название — Новый Иерусалим.

 

     Окрестностям Новоиерусалимского монастыря были даны наименования святых мест Палестины: Иордан, Фавор, Елеон, Вифания, Вифлеем. Знакомые слуху каждого христианина святыни обрели на подмосковной земле новое прибежище, как бы перенесенные из захваченной турками Святой Земли. От пространств падшего Второго Рима на земли Рима Третьего. Что это было? Безумное дерзновение Царя и Патриарха набиравшей мощь Российской Державы, безумное не только с точки зрения окружавших Россию народов, но и Самого Бога? Или же, наоборот — тонкое прозрение судеб Божиих о России и мире?

 

     Печальная судьба Патриарха Никона и его творения склоняют больше к первой точке зрения. Однако попробуем подойти к важнейшему вопросу нашей истории неповерхностно. Подумаем: что создавал Патриарх, перенося на русскую землю образы Иерусалима и Святой Земли? Покушался ли он отменить первосвятыни Палестины?

 

     Для правильного ответа рассмотрим, что представляла из себя пространственная модель Святой Земли, созданная в Подмосковье. Необходимо отметить, что она не была некоей картографической калькой Палестины, если направления от центра — Воскресенского Новоиерусалимского монастыря на такие святыни, как Елеон, Фавор, Вифлеем и иные, совпадают с палестинскими, то расстояния до них в Подмосковье сильно приближены к монастырю. Приближение было таким, что многие из знаковых мест могли обозреваться с плоских кровель Собора. При этом визуальное сходство некоторых истринских мест со своими ближневосточными прообразами поражает даже сейчас, после застроек, прокладок дорог, обмеления Истры и прочих техногенных изменений ландшафта.

 

     Способ устроения Патриархом Никоном ландшафтно-архитектурной модели Святой Земли впоследствии назван топографической иконой. Представим праздничную икону Воскресения Христова, которую каждым воскресным днем можно увидеть в православном храме. В центре — Воскресение. Господь, попирая разрушенные узы, выводит Адама и Еву из ада. По периметру иконы идут клейма — малые иконные образы, изображающие, как правило, двенадцать Великих праздников.

 

     События, разнесенные во времени и пространстве, предстают перед нами собранными воедино на поле иконы. Рождество Спасителя в Вифлееме, Крещение Его на Иордане, Вознесение на Елеонской горе, Воздвижение Честнаго и Животворящего Креста Господня, бывшее через 300 лет — все предстает пред глазами в одном месте и единовременно. Важнейшим принципом, заложенным Патриархом Никоном в создание Подмосковной Палестины, является иконографичность или образность. Образ не отменяет, а предполагает поклонение первообразу.

 

     Первообразом Нового Иерусалима и его окрестностей был не только Иерусалим древний. Церковь земная должна являть людям в видимых вещественных изображениях дивную красоту и славу Церкви Небесной, Иерусалима Нового. Ибо возведение людей к миру иному, к жизни в Царствии Небесном — основная задача православной Церкви.

 

     По кругу главного предела Воскресенского монастыря при Патриархе Никоне была сделана изразцовая надпись, где говорилось: "Сказание о церковных таинствах, яко храм или церковь мир есть. Сие святое место — Божие селение и соборный дом молитвы, собрание людское. Святилище же тайны, то есть алтарь, в нем служба совершается, трапеза (престол) есть Иерусалим, в нем же Господь водворился и седе яко на престоле и заклан бысть нас ради. Предложение же Вифлеем есть, в нем же родися Господь". Эта надпись дает понять, что алтарю искони усваивается значение "святилища тайны", престолу — значение Иерусалима, жертвеннику — Вифлеема, что символически духовно-таинственными значениями обладают и все другие богослужебные предметы. Отсюда каждый, посетив подмосковную Палестину и прочитав надпись, должнен был убедиться в том, что святые места, связанные с земной жизнью и подвигом Иисуса Христа и с Его Небесным Царством, давно знаменуются в общепризнанной символике церковных предметов и священнодействий.

 

     В подмосковной Палестине образы земной и горней "обетованной Земли" только вынесены из алтаря, где они знаменовались прикровенно, лаконично и расположены на местности явно в виде, приближенном к их первообразам. И поскольку алтарь есть образ алтаря — храма Небесного, где "Агнца как бы закланного" (Откровение. 5.6.) святой Иоанн Богослов видит "на престоле", то и весь комплекс святых мест никоновского Нового Иерусалима , "вынесенных" из алтаря не может быть ничем иным, как образом, иконой исторической Палестины и Царства Небесного одновременно.

 

     Образно-смысловой подтекст архитектурно-ландшафтного творчества Патриарха весьма глубок и наша ограниченность возможностями статьи и собственной компетенции позволяет поверхностно коснуться лишь отдаленных направлений, интереснейшим из которых является существование топографической иконы  русской   Палестины  в послениконовский период. Осужденный Собором 1666 года и отправленный в ссылку Патриарх оставил строительство монастыря незавершенным. Величественный храм-град, обрамленный стенами и башнями, — это творение последующих поколений. Творение не произвольное, а соответствующее замыслам Патриарха.

 

     Первое запустение (разрушение) Нового Иерусалима началось с осудившему неправедно Патриарха Никона и положившего начало церковному расколу Собора 1666 года. Среди обвинителей были патриархи Макарий Антиохийский и Паисий Александрийский, сами низложенные со своих престолов, но скрывавшие это. А главный устроитель судебной расправы Газский митрополит Паисий Лигарид вообще состоял под запрещением. Русская государственная машина впервые пробует выворачивать руки Церкви и разрушаются стены Иерусалимские.

 

     После смерти Алексея Михайловича его сын Феодор Алексеевич возвращает Святейшего патриарха Никона из ссылки и ходатайствует перед вселенскиим патриархами о разрешительных грамотах. Патриарх Никон умирает на пути в Воскресенский монастырь, и юный царь лично хоронит его под Святой Голгофой новоиерусалимского монастыря. Попечением царя в 1679 года возобновляется строительство Воскресенского собора, которое в 1685 году венчается торжественным освящением. Его совершает патриарх Московский и всея Руси Иоаким в сослужении многочисленного духовенства. А ранее, в 1682 году, в Москву привозят грамоты Вселенских патриархов о восстановлении схимника Никона в патриаршем достоинстве. Попрано беззаконие — и Иерусалим созидается.

 

     Следующее разрушение собора происходит в 1723 году. 23 мая упал каменный шатер ротонды, а оставшиеся стены растрескались до земли. Напомним, что это был за год. Тогда Петр I с успехом завершил дело, начатое его отцом Алексеем Михайловичем, — Церковь была встроена в государственный аппарат и стала одним из его департаментов. В 1723 году Константинопольский и Антиохийский патриархи прислали Российскому Императору свое письменное благословение на отмену Патриаршества и замену его Священным Синодом, "который есть и нарицается братиею нашей святою".

 

     Последовавший за смертью Петра в 1725 году период российской истории вплоть до воцарения Елизаветы I получил название немецкого ига. Для Русской Православной Церкви это была эпоха доминирования в Синоде Феофана Прокоповича, верно служившего всем временщикам и охотно использовавшего для управления церковью ссылки, пытки и казни. Вплоть до приезда в монастырь императрицы Елизаветы Петровны в 1749 году святыня пребывает в ветхости и разрушении. Благочестивая императрица меняет течение дел в стране и Церкви. Она выделяет средства на восстановление обвалившегося шатра собора и привлекает к его реставрации лучших архитекторов: А. Евлашова, Д. Ухтомского, В. Растрелли, В. Бернардачи и Мошкона.

 

     Новый Иерусалим с момента своего создания начинает жить жизнью своего первообраза. Стены ветхого Иерусалима разрушались и созидались в прямой связи с духовным состоянием народа израильского, то терявшего, то приобретавшего дарованную Богом веру. Новый Иерусалим также живет этой духовной пульсацией. Особо показательные события происходят в XX веке. 1917 год — великий перелом в судьбе России. В стены Воскресенского монастыря приезжают члены Поместного Собора и молятся об избрании Патриарха. Патриаршество восстанавливается, причем для интронизации были использованы клобук, мантия и митра Патриарха Никона. Избранный патриарх Тихон ныне прославлен в лике святых. Стены нового Иерусалима перед великим безбожным погромом как бы свидетельствуют из глубины веков о преступлениях 1666 года, предупреждают о грядущих казнях и дают надежду и укрепление народу Божиему в лице восстанавливаемого патриаршества.

 

     В 1918 году мученические венцы принимают царь Николай с царицей Александрой и всеми детьми, а в Воскресенске — Истре создается совет рабочих и крестьянских депутатов. В 1919 году закрывается Воскресенский ставропигиальный монастырь, монашеская братия изгоняется и организуется историко-художественный музей.

 

     Показательны для  Русской   Палестины  30-е предвоенные годы. Журнал "Безбожник" объявляет о грядущей ликвидации духовенства как класса. По истринским храмам прокатывается волна арестов и расстрелов священнослужителей и верующих мирян. Большинство канонизированных в лике святых новомучеников истринских — это жертвы 1937-39 гг. Закрывается Вознесенский собор города, в ротонде Новоиерусалимского монастыря устраивается антирелигиозная выставка. Кажется, творению Патриарха Никона и в целом православию приходит конец. Однако в это же время создается истринское водохранилище. Неведомым образом оно возникает на том самом месте, где по замыслу Святейшего Патриарха Никона вверх по течению Истры-Иордана на севере должно быть Галилейское озеро, если Бог даже руками богоборцев воссоздает подобие Святой Земли — значит, есть у ней будущее.

 

     22 июня 1941 года, в праздник Всех Святых в земле Российской просияшивших, начинается Великая Отечественная война. Война же напомнила, что, как и во времена Израиля Ветхого, за пленением духовным всегда следует пленение иноплеменное, только в роли Вавилона выступила фашистская Германия. И как тысячи лет назад, рушатся стены иерусалимские.

 

     Ранним утром 26 ноября 1941 года оккупанты захватили Истру. На территорию монастыря они вошли, взломав западные ворота. За две недели пребывания немцев в Новом Иерусалиме экспозиции музея подверглись разграблению и уничтожению.

 

     Очевидцы свидетельствовали: "Мебель XIX века ломается, сжигается. Картины, гравюры, фарфор, зеркала загружаются на машины и увозятся. Что нельзя вывезти, выбрасывается. Ценнейшая коллекция икон тоже полностью уничтожена".

 

     10 декабря того же года в день празднования иконы Божией Матери "Знамение" отступающие под натиском наших войск немцы взрывают архитектурный ансамбль Воскресенского монастыря. Инженерное подразделение дивизии СС "Райх" минирует центральную часть храма, все башни монастырской стены. Исполнитель преступления не случаен — именно инженерные войска СС занимались целенаправленным уничтожением памятников культуры и архитектуры на оккупированных территориях, выполняя доктрину идеолога нацизма Розенберга: народ, потерявший памятники своей культуры, через два поколения перестает существовать как нация.

 

     Интересно взглянуть на сражение за Истру (первый освобожденный город в ходе первого разгрома немцев во Второй мировой войне) с точки зрения сакральной географии Патриарха Никона. Битва подобно грядущему Армагеддону происходит под стенами Иерусалима. Река Иордан (Истра) становится рубежом упорного сопротивления, переходящим из рук в руки. То место, где под гусеницами танков Готта захрустел битый кирпич Нового Иерусалима, стало последней точкой долготерпения Божия. Сила немцев покатилась к закату.

 

     Но еще более удивительно, как изменились в годы войны отношения между государством и Церковью. Вместо ликвидации последней был закрыт журнал "Безбожник", открылись храмы и духовные заведения, а главный гонитель церкви заговорил вдруг как пастырь: "Братья и сестры!". В 1943 году Сталин восстанавливает патриаршество.

 

     Очередное созидание Нового Иерусалима началось в 1942 году с разбора завалов. Тут было явлено новое чудо: все, что было заложено и освящено самим Патриархом Никоном, уцелело. Это относится к Голгофской церкви с местом погребения патриарха, церкви Успения пресвятой Богородицы, где состоялось его отпевание, Камню повития, узилища Христова и, наконец, главной святыни храма -Кувуклии Живоносного Гроба Господня, которая после расчистки завалов предстала в том виде, в каком святейший Патриарх воссоздал ее в XVII веке, следуя палестинскому первообразу. Увидеть, как выглядел Гроб Господень изначально, можно теперь только в России, поскольку в Палестине Кувуклия была существенно перестроена.

 

     От тех военных лет и доныне восстанавливается дивный храм-град. Оживает и церковная жизнь на землях  Русской   Палестины . Ныне здесь возникли и действуют более двадцати православных приходов.

 

     О чем говорит вышеизложенное? Созданная Патриархом Никоном пространственная икона благодатна. Подвиг Патриарха и его творение были приняты Богом. Падения и восстания Нового Иерусалима подобны судьбам древнего Иерусалима. Его величие и знамения напоминают нам о Иерусалиме Небесном. Если говорить о реставрации топографической иконы, то в ней нуждается не только "лик" — Новоиерусалимский монастырь, но и "клейма" — прообразы святых мест Палестины. От них к настоящему времени почти ничего, кроме названий, не осталось. Одной из главных задач является восстановление Вознесенского собора города Истра, от которого открывался дивный вид на Новый Иерусалим. Необходимо восстановить также и Елеонскую часовню, повторявшую в плане часовню палестинскую, где и поныне хранится камень с отпечатанной в момент Вознесения стопой Спасителя. Вифлеем, Вифанию, Фавор и реку Иордан также нужно обозначить на местности памятными знаками. Чтобы иметь великое будущее, необходимо быть достойным своего великого прошлого.

Священник Димитрий Шмелёв