Давно не было возможности Вам писать, ибо мы были совершенно отрезаны от всех, благодаря военным действиям в наших местах. Сейчас – перемирие. Ездили в Амман по делам и наладили с пересылкой писем через добрых людей. – Что сказать и с чего начинать. – Буду по порядку. За несколько дней до ухода англичан настроение нарастало, все готовились к неизвестным событиям. Слухи носились самые разнообразные и страшные. По улицам группами и толпами ходили вооруженные добровольцы, строились заграждения, копались траншеи, – повсюду заготовлялись и складывались песочные мешки. Магазины спешно выводили свои товары и замуровывались все окна на улицу. Словом – все жуть наводило.

И вот 15-ое. Утром ушли англичане из Иерусалима, а мандат сдавался только в полночь. Евреи, не дождавшись полуночи, стали захватывать и продвигаться: начались взрывы и ожесточенная стрельба. И прежде всего вокруг нашей миссии и собора.

О. Антоний и братья не смогли выйти. Нас это очень волнует. Вышел только о. Василий и сейчас он с нами. Слава Богу! Но он готов уже уехать в Америку и горько ему сидеть и ждать погоды. – Первые 4 дня по уходе англичан были очень трудные, т.к. арабские войска еще не подошли и добровольцы неученые одни геройски выдерживали жестокие напоры хаганы. – Стрельба оружейная и револьверная, взрывы бомб и мины- не умолкали. Слухи носились самые тревожные. Евреи почти обхватили Св. Град и продвигались на перерезе Иерихонской дороги, которая являлась последней для подвоза всего необходимого.

Молились мы горячо. Пули летали, как мухи по нашему саду, особенно по ночам. Наконец, заиорданские войска подошли с орудиями, броневиками, митральезами и пр. и пр. Какие-то новые орудия войны. Мы их различаем только по странным их звукам, но что за выдумка военной механики – не знаем. Шум поднялся невообразимый. Ведь мы в Гефсимании – перед Св. Градом виз-а-ви Мечети Омара, а дальше за ним еврейская часть старого Иерусалима с его двумя синагогами с из обширными куполами.

И вот началось. Пушки стреляли по еврейским синагогам, куда, пренебрегая своими местами молитвы, забралась хагана, как в форт и оттуда стреляли во все стороны. На наш сад сыпались тысячи пуль. Больше разрывных "дум-дум". Всюду на дорогах, на лестницах, на паперти, у келий сестер и вокруг – всюду падали пули и осколки.

Но дивно хранил Господь всех. В стены церкви много, много колотили пули, но ни одной не попало в церковные большие окна, выходящие как раз на сторону обстрела. – Мы жили – нормально, по милости Божьей. Во время службы совершались под грохот и треск. Бывало и пение заглушалось. Трапеза подавалась своевременно тоже. Сестры, по возможности, исполняли послушания, и нашим младшим послушницам их добрые преподавательницы неукоснительно продолжали давать уроки, хотя пробиты была крыша классной и стены пробиты, но и тут хранил Бог. Крыша была прострелена ночью.

Одна сестра у крана брала воду, но ей показалось, что ведро не особенно чисто и вот она отошла его помыть. В ту же минуту разрывная пуля ударила с треском в то место, где она только что стояла у крана. Мать игуменья спешно спускалась из церкви к себе вниз. Кто-то окликнул. Приостановилась, а впереди в одном шаге ударила "дум-дум" в ствол кипариса и т. д. и т. д. Примеров без конца.

Перед всеми этими страшными событиями отслужили молебен перед нашей чудотворной – Одигитрией - Скоропослушницей (давно обновившейся у нас) и подняв ее на руках с пением и молитвами – крестным ходом обошли обительские стены, - этим самым воздвигнув огненную стену нерушимую. И вот Царица Небесная не посрамила и оградила своих дщерей, возложивших на Нее, Заступницу, - все упование.

В это время м. Мария, с Божьей помощью, через содействие добрых людей, организовала лазарет для раненых и международный Кр. Крест взял его под свое покровительство. Чудом появился доктор, - один из немногих неубежавших, т.к. ведь тысячи и тысячи людей бежали в соседние страны.

Доктор – прекрасный человек – раб Божий. Молодой и идейный. Рискуя жизнью под пулеметным огнем спасал сам раненых, - настоящий герой. И благодаря его автомобилю, которым сам управлял, мы все время не были отрезаны от Вифании. А бедная мать Марфа в это время руку сломала и все же трудилась без отдыха.

Возле нас установлена артиллерия и через нас и возле нас пролетали снаряды. – Немолчно били по старому еврейскому кварталу. От нас все видно, как на ладони и мы наблюдали от себя ход боев.

Постепенно стали изменяться очертания силуэта старого еврейского Сиона. Вот, наконец, под ударами снарядов рухнул купол большой синагоги, через два дня после того, как рассеялся дым от взрыва возле второй синагоги. Оказалось, что купол ее вовсе исчез. Обнаружилась противоположная стена стар. Иерусалима и Яфские ворота.

С каждым часов разрушения увеличивались и, наконец, евреи сдались. Все закончилось грандиозным пожаром. Весь Иерусалим окутался дымом, и пламя бушевало как бурное море в еврейском Сионе.

Но евреи засели в соседних арабских местах и, главное, заняли христианские церкви, школы и больницы, обратя их в форты, т.ч. араб. войскам пришлосьстрелять по церквам. Многократно было сделано предложение покинуть храмы и больницы и, наконец, сами арабы разрушали свои же дома.

Ужасная жестокая система хаганы занимать церкви и благотворительные учреждения. Срывали флаги Кр. Креста, не считаясь ни с чем. В это время погибло 8 русских людей мужчин и женщин, которые остались в так наз. "Русском дворе". Их бомбами убили арабы, приняв их за евреев, т.е. все арабы убежали уже раньше из своих домой по соседству.

Теперь, после ранений и увоза для допроса, вернулось пятеро уцелевших. Все они совершенно разбиты нервно. И все требуют забот. У нас Вифания, кроме лазарета и школы, которые составляют только те дети, которых нельзя или некуда отправить, - стала прибежищем для вынужденных покинуть свои дома. У нас – и русские, и арабы. И христиане, и мусульмане. Уплотнились до отказа. Даже животные беженцы есть и в Вифании, и в Гефсимании, где тоже две семьи. Все уголки заполнены, а бездомных еще много, т.к. арабские кварталы нов. Иерусалима все в руках евреев.

Сейчас перемирие и обмен пленных. Надеемся и мы выручить своих из Русской Миссии где м. Феофилат уже умер от ран и еще двое раненых. В богадельне тоже заведующая и одна из старушек ранены. Добиваемся повсюду, но Кр. Крест трудно заинтересовать. А за наших русских кто вступится? И за места наши? Сейчас узнали от католиков, что хагана себя ведет непристойно в храмах, ими занятых, срывая серебро и все обращая в беспорядок.

В Русской Миссии – главный еврейский штаб. Надо надеяться, что там более дисциплины, и наши храмы, Господь оградит. Хотя большой купол уже пробит и на крыше его песочные мешки. Через шесть дней ждут возобновления военных действий с большей силой. А есть слухи, что Иерусалим будет открытым международным городом. Как это сбудется – вопрос!

Арабы очень недовольны перемирием и не хотят ждать конца его, т.е. английские войска покидают Хайфу через 6 дней, т.е. на шесть недель раньше назначенного срока, и они доятся, что евреи захватят порт. Ничего неизвестно. Все опять насторожились и готовятся к новым тяжелым событиям. Мы живем без газет, без почты, без радио, без электричества, без телефона и без водопровода. Счастливы те, у кого обширные цистерны. У нас вода есть, но в еврейской части и в новом Иерусалиме вообще цистерн нет, и большой недостаток воды ощущается. Пока что есть кое-какое пропитание. Муку, рис, сахар, масло – можно доставать, и на базар есть некоторые овощи. Есть абрикосы. Конечно – бананы и дыни. Но вот что впереди!

С Вифлеемом сообщение возобновилось, но через горы. 3 часа на автомобилях. В Горнее – 5 часов пешком только. Изредка получаем вести. У них овощей мало. Живут, как на острове, У Дуба Маврийского сейчас тихо. Масса беженцев. Ведь Яффа – развалины и никого из арабов.

В Назарет проезда нет, т.к. между Наблусом и Назаретом Эздраилова долина, которая в руках евреев. Хайфа почти вся у них – и Тивериада. Также Акра.

У арабов – Наблус, где военный центр и 40.000 беженцев, без ничего все. Раммаль – штаб заиорданской армии, военный госпиталь и масса беженцев. Египетские войска вплоть до Газы все заняли: Иерихон, Мертвое море и до Иерусалима. В руках арабов же: Вифлеем, Бенджала и вплоть до Хеврона включительно. Есть и сообщение с Иерусалимом. Мы же на Яфскую улицу пройти не можем, ибо за Дамасскими воротами уже евреи. А с другой стороны, выше Силоама, возле стены Сиона, засели евреи. Яффская, Мамила и др. улицы – сплошные груды развалин.

Что делается с еврейской стороны не знаем. Туда никто не проникает. Железная завеса спустилась, и даже члены Кр. Креста не могут переходить из одной стороны в другую. – Все это ужасно печально и сердце раздирается при мысли о том, что еще новые и новые жертвы понадобятся кровавому молоху и новые разрушения.

Ужасная ненависть, бесчеловечная злоба и нечеловеческие способы применяются. В какое страшное время мы живем" Страшно быть свидетелями этих разрушительных, кровавых дней в Св. Граде-Иерусалиме.

Иерусалим, Иерусалим, Град Царя Христа! Еще многие не понимают духовного смысла совершающегося. Весь мир со своей политикой рассматривает Палестинский вопрос, как национально-политический, или экономически - политический, а действительное то значение его позабыли. Ослепли и одурманены политическими спорами и разговорами в разных "советах безопасности", где заседают по долгу и много говорят. А пока что – святыня в опасности, а кругом кровь и горе.

Сейчас говорят, что у евреев большие разногласия между Хаганой и Иргуном, т.е. между более умеренными и самыми левыми террористами. Борьба за власть: кто кого переборет?

Говорят, перемирие продолжится, но с другой стороны – арабы не хотят этого и рвутся скорее за оружие. Огнем и мечем. Это кажется им более верным, чем мирные переговоры, современных дипломатов. А Бога-то и забывают эти дипломаты. Если и успокоится так или иначе – страна будет бедна, вся в разрушении и запустении. Понадобятся созидательные силы и много, много труда. Помоги Господи!

Как выйдем мы из всего этого – неизвестно. Пока до сегодня – не оставляет и милует Господь Промыслитель, чудесно питая и охраняя. И мы никто и ничто, вдруг еще имеем возможность оказывать помощь другим, от которых прежде сами ждали помощи в делах.

С какими только делами теперь не обращаются к матушке Игуменье. Самыми разнообразными. Беженцы, дети, раненые солдаты, голодные и голые люди, вырвавшиеся из опасности, - прежде могучие, стали просить защиты у нас, ничего незначащих. Прежде много имущие – просят у нас ничего неимущих. Много надо и морально поддерживать, - души то ведь дороже еще. Духовная сторона открывается в страданиях и испытаниях, и у многих впервые сознательно до конца. Иные же еще упорствуют. Иные потрясены, иные растеряны и всем надо что-то дать. "Не хлебом единым" - жив человек. Воистину. Наша матушка имеет, слава Богу, сердце большое, и светлый ум, да и веру непоколебимую.

Теперь все думаем, что надо протестовать против занятия наших русских мест. Ведь храмы тоже в их руках: Троицкий главный собор и церковь св. ц. Александры в Миссии, Яффская церковь в русском саду св. Петра, участок Магдалы на Тивер. Озере и дом в Тивериаде и ц. Св. пр. Илии на Кармильском участке Хаиндра. Но главное Миссия, где штаб хаганы.

Католики протестовали. А мы не знаем как! О. Василий не считает себя уже здешним. Наш о. Архим. Серафим, второй член Миссии, ничего не может один. Он человек простой и не знает ни языка, ничего. О. Лазарь (третий член Миссии) в Горнем. Таким образом опять все приходит сюда. Но ведь нужен более солидный протест. Матушка написала Владыке Анастасию. Надо действовать! Написали и Владыке Виталию с просьбой предпринять шаги через американские возможности. Мы ничего не можем особено сделать, хотя уже собирается м. Тамара писать гр. Бернадотту, которого она немного знает.

Были наши православные и короля Абдуллы в Аммане. Были приняты очень милостиво и сердечно. Он произвел на них прекрасное впечатление. Он очень сочувствует православным и понимает нашу скорбь при виде гибели и осквернения великих христианских святынь.

Простите Христа ради, много написала и плохо. Очень торопилась. Есть оказия отослать письмо. Помолитесь о нас и просите других молиться. Так нуждаемся в духовной поддержке.

Миссия в страшной опасности!

Св. Гефсимания.
Духов день, 1948 г.