|
|
Главная / Журнал. (Электронная версия) / Лето 2018. № 53 / ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ / Иоанн Фока. Сказание вкратце о городах от Антиохии до Иерусалима, также Сирии, Финикии и о Святых местах Палестины (1185 г.) ИОАНН ФОКА
СКАЗАНИЕ ВКРАТЦЕ
О ГОРОДАХ И СТРАНАХ ОТ АНТИОХИИ ДО ИЕРУСАЛИМА, ТАКЖЕ СИРИИ, ФИНИКИИ И О СВЯТЫХ МЕСТАХ ПАЛЕСТИНЫ
Предисловие
Мы имеем очень скудные сведения об авторе издаваемого нами "Сказания". Bсе они заимствуются целиком отчасти из текста его книги, отчасти из надписей на ней и сводятся к следующим фактическим подробностям относительно его происхождения, времени и обстоятельств его жизни.
Из книги его видно, что он был современник византийского императора Мануила Комнина (1143 — 1180).
Из двух надписей, сделанных на манускрипте, открытом и изданном первоначально Алляцием, из которых одна сделана на поле манускрипта, другая на верху его, видно, что он родился в Крите, что отец его впоследствии постригся в монахи с именем Матвея на острове Патмосе. где и скончался, что сам он назывался Иоанном был священником и Святые Места посетил в 1185 году. Вторая надпись буквально гласить: "сын Иерея (Иоанна) Фоки из Крита пишу теперь имя"...
Таким образом известие о Критском происхождении Иоанна Фоки заимствуется из второй надписи и лишь остальные из первой.
Очевидно, опрос о достоверности сведений, сообщаемых этими надписями, находится в неразрывной связи с вопросом о подлинности самых надписей, [II] т. е. другими словами: принадлежит ли первая надпись самому Иоанну Фоке, а вторая его сыну. В случай утвердительного ответа на вопроса о подлинности надписей, в утвердительном же смысла должен разрешиться и вопрос о достоверности заключающихся в них сведений.
Вопрос же о подлинности надписей находится в таком положении. Алляций обходит его молчанием. Парижский издатель прямо ставить его только относительно второй надписи и, признавая принадлежность ее сыну Иоанна Фоки без оговорок, замечает а) что слово tounoma приписано другой рукой и б) что самое имя сына, которое должно бы следовать за этим словом, отрезано переплетчиком при переплете. Относительно первой записи, не ставя вопроса о ее подлинности, он ограничивается сообщением следующих сведений: а) что первоначально зга надпись сделана была красными чернилами, б) что по этим чернилам она была потом подновлена чьей-то неискусной рукой черными чернилами и в) что в настоящее время красная надпись сделалась вполне, неудобочитаемою. Таким образом вопрос о подлинности обоих надписей (так как и подлинность второй надписи принимается парижским издателем на веру) остается открытым и должен оставаться таковым до тех пор, пока "опытные палеографы не подвергнут тщательному рассмотрению всей рукописи с палеографической точки зрения", по справедливому замечанию парижского издателя, и не восстановят ее текста.
Не разившая вопроса о подлинности надписей, оба издателя (аббат Минь в счет не идет, так как он лишь перепечатал Алляциевское издание), не возбуждают также вопроса и о подлинности самой [III] рукописи т. e. есть ли это автограф самого автора, или копии я с него, и если — копия, то к какому должна быть отнесена времени. А пока эти вопросы не решены и в частности пока не доказано: а) что в единственной, уцелевшей до нашего времени, рукописи мы имеем автограф автора (или его сына под его диктовку) и б) что надписи и текст писаны одной рукой (т. е. пли автора, или его сына), до тех пор сведения, сообщаемые надписями, должны считаться только вероятными. За таковые мы и будем их принимать.
Для определения звания и общественного положения нашего автора мы имеем следующие данные. В обоих надписях он называется иереем, в своей книге, он уверяет, что он "соратовал'' императору Мануилу Комнину. Внутреннего противоречия между этими двумя данными нет. Они могут быть согласованы посредством двух предположений: а) или автор был сначала воином, а потом священником, или б) был полковым священником и в этом звании принимала, участие в походах Мануила. так как выражение "соратовал'' допускает и это второе толкование. Близкое знакомство автора с священным писанием и церковной письменностью, его тяготение "к предметам божественным" и глубоко-церковное настроение, невидимому, говорят в пользу второго предположения, но решающего значения всем этим признакам придавать нельзя, потому что все это в то время не было редкостью и в светских людях, как не может быть доказательством противного знакомство его с некоторыми произведениями светской литературы и притом эротического характера. Более твердую точку опоры для выбора между этими двумя одинаково вероятными предположениями могло бы дать более точное [IV] определение времени участия его в походах Мануила Комнина. Из этих походов он упоминает о походе в Атталию, во время которого он в первый раз встретился с известным старцем — Ивиром, о чем он говорить в 21 гл. своей книги. Но так как: а) походы Мануила были весьма часты, б) едва ли они были все записаны, в) едва ли могут быть точно определены даты даже записанных походов, г) едва ли этим путем может быть установлен возраст, до которого автор мог находиться в военной службе (предполагая, что он в это время был светским человеком-воином) и потом, по окончании ее, сделаться священником и иметь сына и, наконец, д) так как значение всех этих данных (предполагая, что нам удалось бы их добыть) могло бы быть уничтожено простым предположением, что сын его, родившийся от воина, мог называть себя "сыном священника" по последнему званию своего отца, то мы и отклоняем от себя эту бесплодную работу и тем более, что в сущности дело идет о решении вопроса: был ли автор священником уже в то время, когда "соратовал " императору Мануилу, или сделался таковым по выходе в отставку из военного звания? Алляций. кроме того, присовокупляет, что (под конец своей жизни) наш автор сделался монахом и в этом звании предпринял путешествие ко Святым местам в 1185 г., и ссылается при этом на первую надпись; но в ней говорится лишь о монашестве его отца, как переводит соответствующие слова греческого текста и сам Алляций, и ни слова нет о монашестве его самого.
Из обстоятельств его жизни нам известны лишь те, о которых он упоминает в своей книге. К [V] сожалению, он крайне скуп на подробности относительно свози личности и обстоятельств своей жизни, и если что либо сообщает, то лить мимоходом и по какому либо особому случаю. Кроме известного уже нам факта "соратования" императору Мануилу, его книгой удостоверяется еще лишь факт путешествия его ко Святым местам, причем он иногда упоминает о лицах, с которыми раньше встречался, и о местностях, которые раньше видел, и которые чем либо напоминают описываемые им на востоке местности.
Больше можно извлечь данных из книги автора для характеристики его, как человека и писателя. Самою выдающеюся чертою его, как человека, является, бесспорно, его благочестие. Кроме того, что оно достаточно констатируется самым фактом его паломничества, сопряженного в то время не только с большими трудностями, но и с большими опасностями, оно ясно выражается и в выборе предметов для описания, и в тоне, которым он говорит об этих предметах. Касаясь отчасти и политической истории разных стран и городов, им описываемых, главное свое внимание он сосредоточивает на церковной их истории, т. е. на тех лицах и событиях, которые представляют какой либо интерес с религиозной точки зрения, при чем об этих лицах и событиях постоянно говорит тоном глубокого уважения и сердечной симпатии.
Второю выдающеюся чертою его характера нужно признать его скромность. Его скромное мните о самом себе достаточно удостоверяется фактом молчания о себе в книге, а судя по вступлению и заключению, он был столь же скромного мнения и о самой своей книге. [VI]
Главным мотивом, заставившим его взяться за перо и описать свое путешествие. было желание поделиться со своими читателями тем духовным наслаждением, которое сам он испытал при виде этих мест — при чем тем , которые сами этих мест не видели, он имел в виду дать более точное об них представление, чем какое они могли получить из устных рассказов других лиц, а тем , которые сами их видели, напомнить об них и тем оживить в их душах приятные чувства, испытанный ими при личном их посещении. Столь же скромно автор и оканчивает свой труд, как начал: "если (моим ) читателям мой труд покажется полезным, то я буду считать это вполне достаточными для себя вознаграждением. Если же нет, то да возвратится мое произведете ко мне; своему родителю, и своим лепетом да напоминает мне эти божественные места, чтобы, переносясь к ним воображением чрез воспоминание, находить для себя сладкое утешение".
Из книги его видно также, что он был человек по своему времени образованный. Об обширной начитанности его в священном писании и святоотеческой литературе; свидетельствует каждая страница, чуть не каждая строка его книги, и не только в тех цитатах, которые он приводить из священных книг по поводу тех или других местностей и связанных с ними событий из священной истории, сколько в тех библейских оборотах речи и отдельных выражениях, которые сами ложились под его перо механически в, силу глубокого и давнего усвоения автором не только взглядов и мыслей священных и церковных писателей, но и их слововыражения. Не чужд автор знакомства и со светской литературой. Правда, [VII] в своей книге он прямо цитирует лишь двух светских писателей — Иосифа Флавия и Ахилла Татия. автора известного романа: Любовь Клитофона и Левкиппы. но трудно предполагать, чтобы знакомство его с светской литературой ограничивалось этими двумя столь разнородными писателями.
Как писатель, он обнаруживаете довольно живую фантазию и чувство изящного как к природе, так и к произведениям искусства. С какою любовью, например, и в то же время чувством меры описывает он красивые окрестности Антиохии (гл. 2), или окрестности Тира (гл. 8), а также останавливается на деталях картин, изображающих благовещение в Назаретской церкви и рождество Христово с группою волхвов и пастухов в Вифлеемской пещере (гл. 27). Не забывает он также при описании того или другого города отметить: красив он, или нет, и сравнить его в этом отношении с другими городами.
Любознательность его стоит вне всякого сомнения: но это но любопытство дикаря, или слепо верующего, который с одинаковым, интересом на все набрасывается и все без разбора вносить в свои записи. Правда, как человек глубоко верующий, и наш писатель вносит в свою книгу не только чудесные события, совершившиеся в той или другой местности и записанный в священном писании, но и многие позднейшие и местные предания; но относительно последних он обнаруживает, заметную разборчивость: не отвергая прямо, он некоторые из них проходить молчанием, очевидно, потому, что они кажутся ему невероятными; так, например, он умалчивает о плащанице, сделанной будто бы на манер виденной [VIII] апостолом Петром, о звезде на дне Вифлеемского колодца, о стонах адских душ, слышимых в отверстии за мнимым престолом Спасителя, находящимся в вертепе близ гроба Св. Девы в Гевсимании, и о многом другом, что с полною доверчивостью рассказывается, напр., у его предшественников по паломничеству, монаха Епифания и нашего игумена Даниила. Это молчание представляет характерную черту для писателя тогдашнего времени. С действительным своим значением она выступает у нашего писателя в тех случаях, где ни его собственное, ни чужое религиозное чувство не становится между ним и его суждением о том или другом предмете; так, напр., он смело высказывает свое сомнение в справедливости местного предания на счет подлинности башни Давидовой (гл. 14).
С литературной точки зрения труд нашего автора верно оценил еще Алляций словами: auctor elegans et accuratus, prout illa ferebant tempora. visus est. 1.
Вопрос о времени написания книги Иоанна Фоки находится в таком положении. В первой надписи прямо сказано, что автор путешествовал по Святым местам в 1185 г. Алляций принимает эту дату без оговорок и, провидимому, отождествляет ее с датой написания самой книги. Но парижский издатель усомнился в ее подлинности, а вместе с тем и в точности, на следующих двух основаниях: а) на том, что счисление лет от Рождества Христова в то время было необычно в Византии, где годы считались от сотворения мира и б) на том, что при современном состоянии текста надписи нет возможности установить и эту дату. [IX]
На наш взгляд второе основание серьезнее первого. Преждевременно и бесполезно заводить спор о том, употреблялось или не употреблялось в это время в Византии (собственно в Крите) летосчисление от Рождества Христова, когда текст не дает возможности твердо установить, что мы имеем здесь действительно летосчисление от Рождества Христова, а не от сотворения Мира.
Летосчисление это установлено Алляцием. Т. Bayet, факсимилировавший надписи для парижского издания, пытается поддержать правильность этой даты, а вместе с нею и ученую репутацию Алляция предположением, что во времена Алляция надписи лучше сохранялись, чем в наше время, и что этот ученый, известный своими знаниями и опытностью в этой области, равно как и тщательностью своих издании, мог установить эту дату на вполне надежных основаниях. Но сам парижский издатель не разделяете этого предположения и, нужно сознаться, на довольно веских основаниях. Основания эти будут изложены ниже, теперь скажем несколько слов о попытке почтенного издателя установить точную дату из тех остатков текста первой надписи, которые уцелели до настоящего времени.
Главное затруднение к реставрации первоначального текста надписи заключается в том, что этот текст, писанный красными чернилами, почти совсем исчез, а относительно подновленного черными чернилами и тоже сильно полинявшего существует основательное сомнение на счет точности реставрации им первоначального текста. В частности, что касается самой даты, выраженной буквами (которые, как известно, у средневековых греков, а отчасти и у современных, [Х] заменяли цифры), то в настоящее время ясно сохранились только две последние, именно (85), остальные же могут быть восстановлены лишь при помощи разных манипуляций.
Вот данные, на основании которых парижский издатель пытается реставрировать дату надписи. После слов touV agioV topouV Алляций почему-то пропустил слово ???? и значок ?, сохранившиеся и до настоящего времени. Это опушенное слово и значок почтенный издатель и берет за точку опоры для реставрации первоначального вида надписи. Испробовавши разные комбинации, признанный им же самим невозможными, он останавливается на следующей, как более других вероятной. Предполагая, что цифра 100 (р), стоявшая после ciliouV, исчезла под ножом переплетчика, и замечая над цифрою 5 (г) аббревиатурный значок — x, указывающей на дательный падеж, он находит возможным читать etei вм. etwn. Далеe, замечая другой значок над словом cili, принятый Алляцием за аббревиатуру ouV, и предполагая, что этот значок первоначально соединялся с вертикальной черточкой, проведенной над этим словом, и вместе с нею составлял одну цифру V, находит возможным допустить, что этой цифрой копиист хотел обозначить число 6000 л., протекших от сотворения мира. В подтверждение вероятности такого предположена он указывает на то, что случаи обозначения дат отчасти полными словами (en ioutesi letires), отчасти цифрами. не составляют редкости в греческих рукописях. Но все-таки он предпочитает думать, что это слово было написано здесь en loutes letireе, именно в форме exakiV находя конец этого слова в eiV предшествующем cili Слог eiV был бы итацизмом вместо iV.[ХI]
Тонким придыханием, стоящим над этим слогом и, провидимому, указывающим на начало слова, по его мнению, смущаться не следует, так как на счет этих тонкостей наш копиист довольно беззаботен и не стесняется ставить эти значки и в средине слова, как, напр., в слове peristraptei. После слов cili вероятно, в отрезанной части находилось омикрон над с, принятым за аббревиацию ouV, таким образом в конце концов получится к прежним 6000 еще c — exakosiostw (—600) И, наконец pe, (ogdohkostw pemptw), a все вместе даст 6,685.
Но так как для парижского издателя не существует никакого сомнения в том, что в первоначальном тексте здесь стояло летосчисление от сотворения мира, а не от Р. Хр., то он, на основании восстановленной им византийской даты, пытается определить более точно дату от Р. X. На его взгляд, это —простая арифметическая задача и при чем из самых легких. Разрешает он ее таким образом. "Искомая дата, по его словам, состоите из двух частей: 5508 л. протекших до Р. X., и тех, которые следовали за этим событием. Мы видели, что И. Фока носил оружие при императоре Мануиле Комнине (1143— 1180), след. жил в XII веке. Таким образом необходимо прибавить к 5508 еще по крайней мере 110 л., другими словами, искомое число должно начинаться цифрою 66, а так как оно оканчивается цифрою 85, то в общем получится 6685 — что соответствуете 1177 г. нашей эры. Таким образом в 1177 г., а не в 1185 г. И. Фока посетил Сирию и Палестину, т. е. при жизни еще императора Мануила. скончавшегося в 1180 г. (Preface, p. XII)".
Мы привели все эти соображения почтенного [ХII] парижского издателя не потому, что находим их основательными (они, как это всякому очевидно, построены искусственно на крайне шатких основаниях), а для того, чтобы показать с какими трудностями сопряжено установление точной даты путешествия Иоанна Фоки ко Святым местам.
Верным, невидимому, во всех приведенных соображениях можно принять лишь то одно, что дату путешествия и дату описания оного нужно отделять одну от другой, т. е. другими словами, описание составлено не во время путешествия, а по окончании оного. Подтверждение этому можно видеть в концепции и литературной форме описания, свидетельствующих о предварительной обдуманности материала и литературной его обработка, — что можно было сделать имея под руками весь материал, хотя бы то и в форме беглых путевых заметок.
Если же отделить одну от другой обе указанный даты, то ничего невероятного не будет и в дате, принимаемой парижским издателем, для путешествия (1177 г.); но описано оно во всяком случае уже после 1180 г. т. е. после кончины императора Мануила Комнина, так как автор упоминает об этом государе, как уже покойном ("блаженной памяти"). А если путешествие было предпринято после смерти императора (что тоже не лишено вероятности), то ничего нельзя возразить и против 1185 г., как года описания путешествия.
Первое издание занимающего нас памятника сделано было Алляцием в его Summikta. Coloniae Agrippinae 1658. В кратком предисловии (Praefatiuncula) к этому изданию он сообщает следующие сведения о манускрипте. Он открыл его на острове Хиосе и, не успевши его сначала списать, он потом после [XIII] долгих ожиданий и хлопот, получил от одного из своих Хиосских друзей вместо ожидаемой копии самый оригинал. Он оказался написанным тонким почерком с лигатурами и аббревиатурами и крайне неразборчивым. По этому манускрипту он и издал его текст, присоединивши к нему латинский перевод. Это издание было потом переиздано аббатом Минем в 133 т. его Patrologiae cursus competus (s. gr.). Но так как при ближайшем рассмотрении рукописи, с которой сделано было Алляциевское издание, оказалось, что оно сделано не с достаточною тщательностью и точностью, то Парижская академия надписей и изящных искусств решилась сделать новое издание, более отвечающее современным научным требованиям. Мысль о необходимости этого нового издания впервые высказана была еще в 30-х годах знаменитым византинистом Газе, но приведена была в исполнение лишь в 1875 г. в Recueil des historiens des croisades. Historiens grecs. Paris, t. 1 p. 527—559. Для этого издания французская академия распорядилась снять фотографию со всей рукописи. Эта фотография и обнаружила недостатки издания Алляция. Недостатки эти так значительны, что невольно поколебали доверие к научной компетенции издателя. Кроме указанных выше примеров небрежности и произвола в перепечатав надписей, у парижского издателя приведено не мало и других и притом таких, которые совсем неожиданны от такого опытнейшего издателя, каким был Алляций, так, напр. во второй надписи он почему-то опустил слово Iwannon перед словом Фока, прочитал aen. skountoV вм. enaskountoV; и пр. Эти погрешности исправлены в парижском издании, которое, вследствие этого, мы и воспроизводим в своем издании. [XIV]
Иоанн Фока занимает одно из самых почетных мест среди средневековых византийских паломников. Это место обеспечивается за ним не только обдуманностью плана и литературной отделкой изложения, но и характером сообщаемых им сведений. Сведения эти, обыкновенно, очень кратки, но точны. Особенно это должно сказать о сведениях географических и топографических. Он дает не только краткое описание внешнего вида и положения посещаемого им города или местечка, но и определяет расстояние его от ближайшего к нему такого же города или местечка. При чем большие расстояния определяете милями, малые полетом стрелы, а высоту зданий копьями. Не обременяя своего описания не относящимися к делу подробностями, он дает читателю возможность легко проследить весь его маршрут от начала до конца. Не смотря на эту, очевидно, намеренную краткость, у него попадаются сведения, не встречающиеся у других византийских паломников, таковы, напр., сведения о известной фанатической секте Хасисиев, обитавшей на горном кряже близь берегов Средиземного моря (гл. 3), и об основании латинского анахоретства на горе Кармил (гл. 31).
Замечательно также отношение его к латинянам, владевшими тогда разными городами и святынями востока. Не смотря на совершившееся уже за сто слишком лет формальное разделение церквей, и почти постоянные недоразумения и столкновения между ними и православным населением Византийской империи во время крестовых походов, падавших на конец XI и на весь XII в.. он говорить об них не только в спокойном, но и в примирительном тоне. Таков, например, рассказ его о похвальном с греческой [XV] точки зрения поступке латинского Вифлеемского епископа, поставившего портреты императора Мануила Комнина не только в храме, но и в алтаре Вифлеемской базилики в благодарность за ее возобновлено. Чем объяснить это примирительное относительно латинян настроение автора — личным ли его темпераментом, или мирным отношением к нему самих латинян? Молчание его о каких-бы то ни было притеснениях его с их стороны, провидимому, говорит за второе предположение; хотя такое мирное отношение Палестинских латинян к грекам далеко не было обычным, как это видно, между прочим, из жития Леонтия, патриарха Иерусалимского, современника нашего автора 2.
Так как с одной стороны житие это, хотя и изданное, составляет большую библиографическую редкость, с другой — представляет литературный памятник современный издаваемому нами 3, и с третьей — наконец освещает отношения тогдашних Палестинских латинян к грекам (и наоборот) с другой точки зрения; то мы решаемся перепечатать здесь ту [XVI] часть его, которая представляет общий исторически интерес в пределах времени, описываемого нашим автором, и которая соприкасается с его описанием. Вот эта часть: она начинается прибытием Леонтия в Палестину 4.
Нужно было великому отправиться в Иерусалим; подвигаясь дорогою, достиг он Назарета; был уже обыденный час, и наступил самый полдень. Солнце, сильнее и сильнее испуская свои лучи, стужало и самому великому и его спутникам, как бы ударяя их в голову. Этим оно вынудило их немного отдохнуть, переждать большой зной и вкусить хлеба и воды. И вот, заметивши близ дороги небольшой садик, великий распорядился, чтобы бывшие с ним сошли с лошадей у этого садика, — что тотчас и было всеми сделано. Спустившись с коней, они стали искать, кто бы им мог послужить, равно как и хозяина дома и сада приглашали выйти к ним, чтобы приготовил то, что им нужно на потребу, предложить бы трапезу, и дал испить воды. Хозяином дома оказалась женщина, и женщина убитая горем, с совершенно помутившимся от скорби зрением. Увидев ее, великий спросил: разве у тебя нет мужа, который бы мог нам [XXVI] послужить? Она с печалью душевною ответила: есть, Владыка, но как бы его совсем не было 6
В Иерусалим он вступил ночью, и тайно, вмешавшись в толпу, вошел в храм к Живоносному гробу, преклонил пред ним колена и воздал Господу молитвы, не пред всем народом, но наедине, с лучшими надеждами. Ему хотелось укрыться от толпы и особенно от злокозненности суемудрых латинян; однакож не удалось ему до конца укрываться. И это: благодаря благочестивым и ожидавшим его прибытия. Ибо как моего Иисуса, силы из него исходившие и врачевавшие нуждавшихся в уврачевании. повсюду провозглашали, кто он был таков, так и служителя его (знамения) совершаемые ради его и чрез него божественным Духом, явно творили, хотя он избегал этого и старался укрываться от толпы.
Иерусалим был тогда под давлением продолжительной засухи; воздух все более и более сгущался и своей сухостью разгонял облака, служащие зиме своими дождями; жители Иерусалима нуждались во втором Илии для освобождения их от надлежащей напасти. Правда, страдания длились не три года, но тьма, не менее Иерусалимлян сильно сокрушала надвинувшаяся на них напасть. Они стали сильно беспокоиться и на счет будущего, по случившемуся гадая о том, что может еще случиться. Но Бог вскоре омрачил небо, благовременно покрыл его облаками, разрешил их величайшим дождем, наполнил цистерны водой, увлажил пашни и открыл возможность земледельцам [XXVII] орать их и проводить обычные борозды. И не задолго пред тем томившиеся жаждой теперь преизобиловали водою, и были благонадежны, что будут также преизобиловать и хлебом. И все напасти благополучно кончились; и виновник всего этого сделался известен всем. Его имя было на устах всех благочестивых . Bet говорили, что это — архиерей Божий, великий, святой. Своим прибытием он спас нас от угрожавшей нам от жажды опасности. Пойдем, побежим, полетим к нему, чтобы и на будущее время иметь нам в нем заступника в приключающихся нам напастях. Горячие сторонники латинского исповедания и ревнители их суесловия сильно досадовали, слыша все это, и особенно их архиерей и предстоятель. Пораженный неправедным гневом, он зачревател убийством против ничем неповинного пред ним. И это архиерей Божий, ученик, кроткого и смиренного Иисуса, наученный не дозволять заходить солнцу во гневе и сам обязанный учить всех творить то, что слышал и делал (этот человек), подсылает ночью меченосцев к домику, в котором пребывал человек Божий, чтобы убить его. Но оградивший древле Елисея полками ангелов от нападавших на него и чрез раба своего Илию испепеливший огнем двух пятидесяти начальников с сущими при них и исторгнувший его из их рук против ожидания их, он же, поразивши слепотою дышавших яростью против праведного. Дозволил им видеть свет в келлии его и надеяться на вход в нее, самый же вход не быль открыт им, и так и остался им недоступен. И это воистину было делом Божия величия.
И так в течете целой ночи много подъявши трудов и по мерцанию света мечтая уже проникнуть [XXVIII] в дом, наконец эти нечестивцы, убедившись в том, что всуе трудятся, возвратились с пустыми руками к пославшим их и все им рассказали, так что всем было ясно, как недоступен для наветников Богом хранимый праведник.
Это не прошло вместе с ночью и не исчезло вместе с тьмою, и хотя делалось в тайне, но не могло укрыться от многих, а как сказанное в домах будет, по писанию, проповедано на крышах, так и это. Молва об этом облетала всю Сирию; услышал об этом и фяникиянин и исаврянин, узнал и киликиец. Все считали чудом случившееся. Дошла молва об этом и до самого царствуют ого града, и до самих царей, равно как и до тогдашнего самодержца. Это был Комнин Мануил, как сказано выше, который и (решился) отозвать его к себе, чтобы мир не потерпел ущерба преждевременно, и чтобы не было похищено как бы из рук толикое благо, могущее и с другими делиться своим богатством. Узнал об этом и тогдашний эмир Дамаска, и с одной стороны чувство благоговения, хотя сам был нечестив, исповедуя бредни Магомета, пробужденное в нем быстро распространившимися рассказами; с другой будучи не совсем погибшим, а во многом обнаруживая христианское настроение и лелея почтить добро, хотя и не так как должно, посылает к великому грамоту, благосклонно приглашая его к себе этой грамотой обещает ему отдать для обитания церковь тамошних христиан, посвященную имени Матери Господа и Богородицы, получившей свое наименование от Египта 7, как говорят. Это [XXIX] первейшая там церковь из всех. Кроме того (обещал также) золотой грамотой ежедневное содержание с избытком как ему самому, так и тем, которые будут жить вмести с ним. Патриарх похвалил грамоту и ответной грамотой воздал блaгoдapeниe за доброе произволение; однако не пожелал идти в его державу и под его власть, ибо с одной стороны Господь поступил так с Авгарем и его грамотою — с другой царь (Мануил) приглашал его к себе грамотою, когда узнал, что самой жизни его угрожает опасность, благодаря прирожденной дикости латинян. По всему этому он попросил эмира, вместо всякого другого дара и милости, которую он мог бы ему оказать, снабдить его охранною грамотою от пиратов его, крейсирующих по морю в триирах и грабящих мореплавателей, чтобы они не сделали какого либо худа ему и его спутникам. Эмир, желая предупредить прошение и как бы ему оказывали одолжение, а не сам он оказывал оное, послал (испрашиваемую) грамоту со всевозможною поспешностью, приказывая охранять от всякого зла как его самого, так и ромеев, имеющих быть с ним; распространил также эту милость и на шестьдесят человек латинян, если бы они пожелали плыть вместе, с ним. Возвратившись (в царствующий град) великий эту грамоту показал и царю, в обличение латинского образа мыслей и действий. Называя себя христианами, они относились к нему хуже, чем совершенно отвергающие христианство. Но еще нужно несколько продолжить речь о приключениях великого в Палестине.
Много и часто хлопотал он о дозволении отслужить таинственную службу у Живописного Гроба Господня, и по-архиерейски вместе с сонмом [XXX] православных священнослужителей вознести ему хвалу пред всем христианским жительством; но так как никаким другим способом не открывались двери для желаемого, кроме того, когда он на ряду с толпой удостаивался поклониться святому месту, то счел за лучшее удалиться от туда, чтобы из-за него между православными ромеями и сирийцами, равно как и господствовавшими там латинянами не вышло чего либо неприятного, чтобы не было душе его упрека, а телу стыда, Поэтому, воздавши молитвы свои Господу, как сказано, отправился он на берег и, вступив в корабль, пустился в плавание с бывшими при нем. Когда обозначился вдали Родос, воздух помрачился, море от ветров побелело, корабль угрожал погрузиться в волны; находившиеся в нем, видя себя не вдали, а вблизи от смерти, жалостно причитали, наполняли воздух воплями, дико друг на друга смотрели... 8.
Все это дошло и до ушей царя, так что когда (патриарх) после спасения своего явился к нему с корабля, он ублажал его, лобызал, касался его рук и подносил их к своим очам; хвалил его за труды, подъятые им в Палестине; превозносил все, совершенное чрез его благословение и чрез возложение честных его рук; радовался о даре, которым Господь, Царь всех, почтил его царствование: о, как я блажен, говорил он, что сподобился такого блага.
Между тем державствующий, совершив меру своего прешельствия (на земле), и оставив настоящую жизнь, приселился к державствующему над всеми, в его [XXXI] обители и в жизнь вечную 9, а великий остался еще жить, как вожделенное для византийцев приобретение, дожил он и до восшествия на царскую высоту Андроника 10 и даже далее. Это был племянник царствовавшего пред тем Мануила Комнина. Так назвали мы его немного выше, обыкновенно же его называли двоюродным братом 11. Этот Андроник, лишивши царства сына Мануйлова 12, беззаконнейшим образом воцарился сам. Во времена этого Андроника, между многим другим, что было ему угодно, но не угодно справедливости и истине, совершилось и отвратительное и совсем несогласное с каноническим правом брачное сочетание 13. Относительно этого сам царь часто делал попытки добиться согласия великого на [XXXII] угодное ему, но никоим образом не мог убедить его, ибо он был выше и обстоятельств времени, и непостоянства, и неразсудных желаний, и необдуманных порывов, и потому, размышляя сам с собою, он удерживался от беззакония и не находил делом похвальным заседать с беззаконнующими властями 14.
Часто встречающийся в этой истории и выше и ниже Антоний, переименованный в Арсения, как сказано в самом начале повествования об нем, когда он облекся в (одежду) совершенного монаха, который после отречения от прежней жизни был и экономом в Патмосской обители, будучи поставлен на то великим, как об этом мы успели уже сказать, который, по предсказанию его, сделался в свое время и начальником сей обители, этот Арсений, прибывши в царствующий град в то время, как совершился известный беззаконный брак и один лишь великий оставался несочувствующим этому беззаконии, и явившись к сему праведнику, который, по собственным его словам, ничего несправедливого не допускал ни в мыслях, ни в делах, спросил его, присоединивши и просьбу, не просил ли он даря, чтобы тот [XXXIII] благоволил утвердить за монастырем особым хрисовулом освобождение его судов от взноса десятины. Великий, горячо пожуривши его, чтобы он более никогда не обращался к нему с такими просьбами, сказал ему: "Что ты говоришь Антоний? Ты хочешь, чтобы в одно мгновение я утратил все, что приобрел от детства до старости, и ради твоего монастыря не побоялся презреть Бога и сделаться преступником его заповеди. Сколько я знаю, я ничего подобного никогда не делал. Отстань от меня человече. Не преклоню я колен пред ваалом, и земного царя не предпочту бессмертному. Если я попрошу об этом царя, то он попросить у меня гораздо большого, и даже чего либо совсем невозможного".
Слова эти повергли в ужас и печаль Антония, в ужас, потому что были произнесены с раздражением, и скорее были похожи на угрозу, чем на ответ, в печаль, потому что он обманулся в своих надеждах на великого, и расчеты на якорь для корабля оказались тщетными. Взглянувши на него и уразумев духом происходившую в нем борьбу этих противоположных чувств, великий, исполнившись божественного одушевления, сказал Антонию: "зачем печально смутилось твое сердце и осунулось твое лицо. Да будет тебе известно, что после моей смерти и смерти царя, ибо и она близко, ты получишь искомое. А когда Антоний возразил: "когда ты переменишь свою жизнь, то этого не будет, потому что кто же будет тогда нашим заступником ?" В ответ на это великий, желая показать, какая в нем благодать, и окончательно убедить Антония в верности своих слов, сказал ему: "не веришь мне Антонии? Духом говорю тебе, что не чрез кого либо другого, а сам лично получишь то, чего [XXXIV] ищешь, именно столько золотых монет, сколько нужно для исполнения твоей просьбы. То и другое и действительно случилось потом по предсказание великого, когда скипетр перешел к Исааку из фамилии Ангелов ... 15.
Но пусть речь идет дальше и расскажет остальное по порядку; ибо уже к концу клонится рассказ, так как к концу склонялась и жизнь великого. Ко всему другому он получил от Господа Вседержителя также власть прещать ангелам. А что это так, покажет нижеизлагаемое, так что апостол не ложно писал Коринфянам: невесте ли, яко ангелов судити имамы, а не точию житейских 16. Когда державший кормило пастырства Божья града Антиохии Кирилл готовился отойти в тамошние селения и в жизнь сокровенную во Христе и прикован был к одру последней и тяжкой болезнью, так что едва замечался в нем признак жизни, пришли члены синклита и синода навестить сего мужа при его кончине; пришел и украшавший тогда константинопольский патриарший престол Феодосий, муж, выросший среди добродетелей и дышавший добром, как воздухом; прибыл и наш великий муж. И окружавшие одр не могли ни помочь больному, ни утешить его беседой; ибо не допускало сего время, так как шестой день он лежал уже без движения в последней агонии пред исходом души, ничего не чувствуя и не понимая. И так что же могла предпринять двоица великих иереев Божьих, чтобы помочь страждущему собрату? Что же другое, кроме [XXXV] того, чтобы ускорить исход души от тела и тем с одной стороны прекратить тяжелые страдания от замедления его происходящие, с другой не довести до истощения сил ухаживавших за страдальцем. А чтобы ускорить сей исход, блаженные признали нужным, как архиереи, посредством прещения ускорить пришествие ангела, имеющего послужить при исходе умирающего, и один другому предлагали взять на себя дело прещения ангелу, по превосходству присущей им добродетели уступая друг другу первенство и укрываясь друг за друга.
Великий, о котором у нас речь, благовидно убеждал Феодосия, сказав: "тебе и твоей власти принадлежит совершение прещения, как предстоятелю престола Константинопольского; а мне слушаться и подчиняться твоей власти, так как божественные каноны запрещают мне совершать что либо архиерейское здесь без твоего распоряжения". Феодосий с своей стороны настаивал, говоря: "в приличное время власть должна уступать добродетели, что захочет; ибо велико достоинство сей последней". И так, чтобы не тратить понапрасну времени и не затягивать страданий лежащего на одре замедлением отделения души от тела, великий уступил настояниям Феодосия и подняв честную свою руку на воздух и запечатлев оный 17 или вернее сказать, предстоящего ангела, изрек ему следующее: "страшным именем Единосущной и Животворящей Троицы, прещением прещаю тебе. ангеле Божий, и нам со-рабе, не медлить взятием души брата нашего от тела; да не совершаешь никакого другого повеления Господня кроме а того; да не внидешь в [XXXVI] предстояние Владычне; да не присоединишься к лику сослужебников твоих, пока не исполнишь настоящего служения". Сказал это праведный, как бы разговаривая с ангелом и прещая ему. А сей выслушав и уважив прещение, как (произнесенное) великим, равно как и самое его достоинство и добродетель, тотчас же отделил душу от скинии Антиохийского и перенес ее в уготованное ей место... 18
Исполнились наконец и прибавленные к его жизни тринадцать с половиною лет 19. И болезнь внедрилась в его священное тело, думаю, не против его воли; и смертный одр приял его. Он же, чувствуя приближение кончины, имеющей ускорить его пришествие ко Господу, Которого он возлюбил, чтоб быть с ним во вики, наслаждаясь бесконечным блаженством , и со-царствовать Ему в воистину безмятежном царствии, всех оповестил о своем исходе, всем дал последнее целование, как бы отходя и поспешая в брачный чертог, чтобы ожидающий его Жених не прогневался на него за промедление. Присутствующие оплакали его проводы, как уже отходящего в путь и уже не имеющего видеть здешнего пришельствия. Наступил четырнадцатый день Мая и он предал свою душу Господу: праведных бо души, по словам писания, в руцие Божьей, предал чрез ангелов, сопутствовавших ему во всю жизнь, нисколько не заботясь о своем теле даже и пред самой своей кончиной, оставаясь до конца точным исполнителем правила вовсе о себе не [XXXVII] заботиться и недопускать никаких новшеств. А бывшие при нем ничего другого и не помышляли делать, кроме того, чтобы, спрятавши его в деревянную раку, положить в храме Стира 20, — а этот храм посвящен архистратигу высших сил — (положить) доколи не доложат об этом царю 21
Царем тогда был Андроник, о котором мы говорили, из фамилии Комниных, преследовавший его неправедно, — он удостоил человека Божия достойной его гробницы и великой чести. И приложился праведник к праведникам, равный им во все течение своей пресельнической жизни; к преподобным преподобный; к мученикам добровольный мученик; к архиe-реям великий архиерей; хваливший Господа в сонме провозвестителей божественных словес, — диаконов, иереев, епископов и, наконец, патриархов, как во истину архиерей; и ныне пребывает идеже Бог, поцарствуя Ему и наслаждаясь достойным за свои труды воздаянием, во славу Отца и Единородного Его Сына, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и все-святого и благого Животворящего Духа, единого божества же и царства и силы; Ему же подобает всякая слава, честь и поклонение, ныне и присно, и в бесконечные веки веков, аминь.
Ив. Троицкий.
22 Июня 1889 г.
Комментарии
1 Praefaciuncula ed. Allatianate.
2 BioV tou osiou patroV hmwn Leontiou Patriarcou Ierosolimwn, sugrajeiV para Qeodosiou monacou tou Kwnstantinopolitou. Оно издано между Logoi panhrurikoi id Макария Хрисокефалы на иждивение Леонтия епископа Илиупольского. En Kosmopoleiбез обозначения года. В прочем, так как на портрете издателя, приложенном, к книге, поставлен ayig (1713) год, то этот год, можно принять и за год издания книги. Текст издан по рукописи патмосской библиотеки без перевода и примечаний и довольно небрежно в типографском отношении.
3 Что Леонтий был современником императора Мануила Комнина и следовательно нашего автора, эго будет видно из перепечатываемого далее отрывка из жития его. А что и составитель жития был современником всех, этих лиц, это видно из его заявления что он не только его лично знал, но и нередко удостаивался чести разделять с ним и кров и трапезу.
4 В своем извлечении мы опускаем мелочные подробности, которые вводятся в рассказ эпизодически и никакой связи ни с Палестиной, ни с общим ходом событий того времени не имеют.
6 Оказалось, что муж несчастной находился в расслаблении с самой свадьбы. Далее рассказывается, как Леонтий исцелил его от расслабления, и как потом тот служил ему во всю дорогу до Иерусалима.
7 Т. е. Египетской.
8 Далее рассказывается о том, как, по молитвам св. патриарха, буря утихла и корабль с пловцами спасся от потопления.
9 В Сентября 1180 г.
10 В Сентябре 1183 г.
11 Он и действительно был двоюродным братом Мануила Комнина. Мануил был сын императора Алексея I Комнина, а Андроник — его родного брата севастократора Исаака.
12 Алексея II, умерщвленного по приказанию Андроника в Октябре 1183 г
13 Историю этого брака подробно рассказывает Никита Хониат. По его словам, Андроник, “вознамерившись выдать за муж дочь свою Ирину, прижитую им от племянницы своей Феодоры, за Алексея, сына царя Мануила от Феодоры Комниной, составил лаконическую записку к священному собору... Сущность написанного состояла в том, можно ли допустить брачный союз, в котором представляется не много или даже не представляется ничего не пристойного, но который, между тём, может повести за собою соглашение Востока с Западом и освобождение пленных, и доставить множество других выгод государству... Наглейшие из судей, люди, привыкшие извлекать для себя пользу из подачи своих голосов и нищенствующие по знатным домам, равно как сребролюбцы и святопродавцы из членов собора, утверждали, что нет даже родства между лицами, о бракосочетании которых идет дело; потому что оба они были плодом незаконных связей, а такого рода рождения законами не признаются в родстве между собою, а напротив считаются совершенно чуждыми друг другу... Андроник заключил брачный союз, поручив благословить его архипастырю болгарскому, находившемуся в то время в столице”. Царствование Алексея Порфирородного, сына царя Мануила, по русск. пер. стр. 333—335 (Спб. 1860).
14 По словам Н. Хониата, душою оппозиции матримониальным планам Андроника был тогдашний Константинопольский патриарх Феодосий: но другие не соглашались с их словами (т. е. вышеприведенными рассуждениями сторонников, Андроника)... не допускали этого брака, как совершенно противозаконного и сильно ему противились. Предлагали это прекрасное решение и держались правой стороны в борьбе лишь не многие из архиереев и служителей алтаря и некоторые добросовестные из сенаторов. Да и тех соединила и поддерживала ревность патриарха. Патриарха же ни величие Андроника не поколебало, ни сила его слов не потрясла, ни угрозы не устрашили; он был непоколебим, как та скала, около которой вечно воздымаются огромные волны и бушует море, и которая, разбивая волны в пену и пренебрегая ревом шумящего моря твердо стоить на том же сам он основании. Lib cit p. 335.
15 Далее рассказывается об исцелении Леонтием языка у Антония и о печальной судьбе двух недостойных монахов Патмоского монастыря предсказанной им патриархом.
16 1 Кор. VI. 3.
17 Т е. изобразив знамение креста.
18 Далее рассказывается о предсмертной болезни Леонида и как он угадал мысли прислуживавшего ему монаха Евлогия.
19 Раньше рассказывалось о чудесном исцелении Леонтия от предшествовавшей болезни, которую все считали смертельною, и о прибавке к его жизни 13 1/2 лет.
20 Храм во имя архангела Михаила, построенный одной бесплодной (steira) патрицианкой по обету в царствование Льва Великого (457—474) Первоначально он имел очень скромные размеры: потом был расширен Юстинианом I (527—565) и наконец заново перестроен Василием Македонянином (867—886); находился в местности, называвшейся Сенаторскою (en tw Senatoriw). Du-Cange, Constantinopolis chistiana lib. IV p. 66.
21 Далее рассказывается о чудесном истечении крови из мощей Леонтия и о нетлении, обнаружившемся по прошествии сорока дней при пеpeлoжeнии их из деревянной раки в каменную.
ИОАННА ФОКИ
СКАЗАНИЕ ВКРАТЦЕ
О ГОРОДАХ И СТРАНАХ ОТ АНТИОХИИ ДО ИЕРУСАЛИМА, ТАКЖЕ СИРИИ, ФИНИКИИ И О СВЯТЫХ МЕСТАХ ПАЛЕСТИНЫ
1. Что же, — насладившись вдоволь зрелищем святынь, и видевши места, на которых древле действовал Бог, выведший чрез Моисея из Египта бежавший от рабства народ в чудесах и знамениях рукою крепкою, сокрушивший народы и их властителей, Сиона царя Амморейского, и Ога царя Васанского и все царства Ханаанские 1 и мышцею высокою водворивший там странствующий народ и умноживший его так, как представляют божественные писания, напоследок же чрез божественное вочеловечение Единородного Своего освятивший (сии места) и дивное дело нашего воссоздания совершивший, — одни мы будем пользоваться этим благом, подражая лакомкам в пище? Но где же будет тогда общение и взаимное сочувствие, чрез которые обнаруживается дело любви, и то, Чем обыкновенно характеризуется отличительная особенность нашей природы? И так, попытаемся на сколько хватить сил, начертать словом, как бы рисунок на доске, и что мы видели непосредственно [30] изложить боголюбцам посредством письмени. Для тех, которые сами видели эти места, может быть, я делаю нечто липшее. Ибо если цель слова состоит в подражании видимой действительности, а всякое подражание является ниже действительности по точности, то ясно, что я (своим описанием) доставлю им меньше удовольствия, чем какое было им доставлено собственными очами. Почему же однакож я решаюсь на это? Потому, что тем, которые сами не видали этих прекрасных мест, а случайно от кого либо слыхали об них, мое изложение даст, думаю, более ясное об них представление, чем какое могли им дать те, которые сообщали им все без разбору, — да и видевшим доставить кое какое удовольствие; ибо на что с удовольствием смотрелось, о том приятно и послушать.
2. Существовал некогда на Орронте Божий град Антиохия, гремевший величием театров, красотою портиков, зданиями храмов, многочисленностью граждан и несметными богатствами и далеко превосходивший (во всем этом) почти Bet восточные города. Но время и рука варваров уничтожили его благосостояние: хотя и теперь еще он блистает крепкими башнями, сильными бойницами, цветущими лугами и струями разливающихся вокруг его вод; благодаря тому, что у самого города тихо течет река, опоясывает его и окружает его укрепления влажными кольцами. Кроме того он изрядно орошается водами Кастальского источника, волны которого струятся вокруг его на подобие ключей и частыми протоками каналов омывают весь город и наполняют его струями, так как, благодаря щедрости и великодушно основателя города, воды из этого источника проведены в город чрез [31] горы. Здесь пресловутое предместье Дафны украшается как венком богатой и разнообразной растительностью. (Тут же) и дивная гора, на которой обитал чудный Симеон. С ними граничить Чорная гора и Скопел, на которых древле многие боголюбивые человеки, искавшие Бога, обрели Его, и ныне есть такие из спасающихся, которые обитают в лесных чащах тех гор, красотою их привлекаемые, Кастальский источник, пробивающийся посреди двух холмов из подножия одного из них, обращенного к морю, огромной массой воды как бы из пасти извергается: тут и портик (бассейн) громадный усматривается, охватывающий волны источника; из него (портика) вода, переполняясь до краев, разделяется на два русла. Одно из них, направляясь по каналам, проведенным по возвышенностям и делаясь как бы воздушною рекой, проникает в город с правой возвышенной стороны; а другое при левом источнике, протекая по низменностям, разливается лагунами и орошает весь луг Дафны и смешивается с потоками Орронта с левой стороны. Дивная гора, помещаясь между городом и морем, является ч м -то особенным и приятным для глаз зрителей; ибо, гранича с одной стороны с городом, с другой — с (известным ) Росо, она в свою очередь имеет у себя с обоих сторон Скопел и так называемый Кавказ . А река Орронт, струясь бесчисленными извилинами у подошвы горы, изливает свои струи в море. На вершине этой горы великий оный муж, предавшись молчальничеству, и восхожденья положив в сердце 2, в теле делается как бы превыше тела и тщится с телом соделаться эфирным [32] и занять средину между Богом и людьми. И как соделалось это диво с боголюбивым оным мужем, я разъясню. Руками каменотесов вырубивши углубление в вершине дивной горы, он устроил монолитный или односоставный монастырь, посреди которого обтесавши цельный столп, на нем положил восхождения, на камени, по писанию, утвердив стопы 3, на восток солнца воздвигает прекрасный Богу храм: в нем собирает своих учеников; и в то время как сам он под открытым небом , а они внутри церкви, стоя целую ночь, приносили Богу подобающую святым службу.
3. За сим и Антиохией есть Лаодикея, город великий и многолюдный, хотя и его величие время повредило, и за ним Забала или Зевел, а после этих укрепление Антарада или Туртуза. И таким образом по берегу до самого Триполиса (встречаются) различные городки. Близь Средиземного моря тянется огромный горный хребет, на котором живут так называемые Хасисии, народ Сарацинский, ни христианства не исповедующий, ни мнений Магомета не разделяющий, а придерживающийся особой ереси в учении о Боге: первенствующего между ними называют посланником Божьим и, по его приказанию отправляясь к государям великих стран, убивают их секирами посредством неожиданного на них нападения, погибая в тоже время и сами жертвою своей дерзости, так что из числа многих по совершены злодеяния лишь не многие уцелевают. И это они считают мученичеством и облечением, в бессмертие 4. [33]
4. За этим хребтом находится прекраснейший и по достоянию превозносимый в писании Ливан, величайший горный хребет, с вершины и до подножия покрытый снегом, как волосами, в обилии произрастающий певки, кипарисы и кедры, равно как украшающийся и другими, различными плодовыми растениями. Часть его, обращенную к морю, населяют христиане, а тою, которая обращена к Дамаску и Аравии, владеют сарацины. Из его расселин и ущелий текут реки до самого моря, красивые и прохладные, когда снег начинает таять и образует потоки кристальных вод. У подножия его находится Триполис, который своим строителем поставлен на полуострове. Ибо отделявшийся от Ливана небольшой отрог вы двигается в море в виде языка, загибаясь на восточной части, и на оконечности его строитель заложил его основание. Это очень маленький город по окружности, но красуется высокими стенами и красивыми зданиями.
5. За ним находится так называемый Зевелет; и тотчас же (после него) Бейрут, город большой и многолюдный, окруженный множеством лугов и блистающий прекрасной гаванью. Гавань эта не натуральная, а искусственно сделанная, внедряется в город лунообразно, и на оконечностях ее, имеющих форму рогов полумесяца, построено две больших башни, и цепь, проведенная от одной из них к другой, ограждает корабли, находящееся внутри залива. Он находится на границе Сирии и Финикии.
6. Далее Сидон и при нем гавань носящая, имя [34] Дидима. описание положения которой прекрасно изобразил автор Левкиппы. Ибо, приближаясь к этому листу, ты действительно увидишь гавань с небольшою бухтою пред нею в том самом виде, как они изображены в этом сочинении. Вне города, на расстоянии примерно вержения трех стрел, есть храм, окруженный длинным портиком, и в углублении храма лежит квадратный камень, на котором, как многие утверждают, Спаситель мира Христос, стоя, учил народ.
7. Послее Сидона городок Сарепта на самом прибое морских волн заложен и храм пророка Илии в доме приютившей его вдовицы, среди городка, устроен.
8. Далее находится город Тир, превосходящий красотою почти все города Финикии. Ибо и он на подобие Триполиса построен на таком же полуострове: но далеко превосходит его обширностью, равно как изяществом и красотою зданий. Его бухта несколько похожа на Бейрутскую гавань, хотя последняя далеко превосходит ее величиною и красотою и затмевает вышиною башен. Вне города, примерно на вержение двух стрел, находится очень большой камень, на котором Христос, остановившись для отдыха, послал, как гласит предание, Петра и Иоанна, священных апостолов, в город для приобретения хлебов; а они, отправившись и доставши их, вместе с Спасителем удалились к ближайшему источнику, находившемуся оттуда на расстоянии около одной мили. Седши при этом источнике и вместе с апостолами вкусив хлеба и испив воды, Спаситель благословил источник. И до настоящего времени этот источник по истине представляет собою неописуемое зрелище: бия ключом среди тамошних лугов, он является чем-то [35] удивительным и крайне отрадным для путников. Говорят, что он в добавок и бездонный. Его устройство и вид таковы. Первые, потрудившиеся над источником, окруживши его восьмигранною башнею, вывели эту башню на значительную высоту, и краям ее по углам придавши форму фиалов на высоте равной площади луга, па высоте же сводов устроивши стоки в форме желобов, сделали так, что вода, стесненная со всех сторон, льется каскадами и, журча и шумя, орошает прилегающие к источнику луга многочисленными ручьями. Если бы кто стал на башне, как на каланче, то (пред ним открылась бы) богатая растительность злаков, волнуемых ветром, и в самый жаркий полдень вся окружность луга, орошаемая водою.
9. Далее Птолемаида или Акке, тоже город большой и многолюдный, превосходящий все другие; он принимает все транспортные суда; в нем привитает всякий народ, странствующий ради Христа по суше и по морю. Поэтому от скопления множества пришельцев воздух портится, случаются разнообразные болезни, а за ними следуют смертные случаи, от которых происходят зловония, от чего воздух портится, что и составляет непреодолимое зло этого города. Направо находится Кармил и прибрежная полоса всей Палестины, а налево — Галилея и Самария.
10. И так, первое всего за Птолемаидой находится Семфори, город Галилейский, почти совершенно не обитаемый, не обнаруживающий даже и остатков своего прежнего благоденствия. После его — Кана, совсем микроскопический городок, по крайней мере таким вы- глядит в настоящее время. Здесь Спаситель претворил воду в вино. И затем среди различных холмов, в глубине образуемой ими лощины расположен [36] город Назарет, в котором было возвещено великое таинство архангелом Гавриилом Деве Богородице, по великой и богатой милости воплотившегося ради нашего спасения Христа Бога нашего. При входе в первые ворота этого пригорода находится храм архангела Гавриила; и у левой стороны алтаря, находящегося в храме, усматривается небольшая пещера, в которой бьет ключом источник, в котором всенепорочная Богоматерь, ходя каждодневно, почерпала воду, во все время, когда, будучи отдана иереями праведному Иосифу, была охраняема им; а в шестой месяц после зачатия Предтечи, намереваясь по обычаю почерпнуть воду, получила первое приветствие от Гавриила, и смутившись, в трепете возвратилась в дом Иосифа, в котором услыхала от архангела: радуйся благодатная, и ответила ему: се раба Господня, буди ми по глаголу твоему 5, и отсюда восприяла Божье Слово в пречистые свои ложесна. Этот дом Иосифа потом был превращен в прекрасный храм, на левой стороне которого близ алтаря находится пещера, разверзающаяся не в глубине земли, а являющаяся на ее поверхности. Отверстие ее украшено белым мрамором; над нею рукою живописца (изображен) крылатый ангел (который), снисшедши к неискусомужной Матери, приветствовал ее благовестием, к Честной честне прявшей приступив. Он изображается как бы разговаривающим с нею; у ней же, пораженной неожиданными, зрелищем и вдруг от тревоги изменившейся в лице, едва из рук не выпала порфира 6. Со страхом вышедши из комнаты, она пошла проведать родную и дорогую себе, [37] женщину и удостоила ее лобзаний любви. Вошедши чрез отверстие внутрь пещеры, ты спустишься на несколько ступеней, и там увидишь тот древний дом Иосифа, в котором, по возвращении с источника архангел, как я сказал, благовествовал сие благовестие Деве. На том месте, на котором совершилось благовещение, находится крест из черного камня, оправленный в белый мрамор, и над ним алтарь; на правой же стороне этого алтаря является маленькая комнатка, в которой приснодева Богородица пребывала. По левую сторону благовещения видна другая комнатка, темная. В ней, говорят, Владыка наш Христос жил по возвращении из Египта до усекновения Предтечи. Ибо тогда, как говорят священные словеса, услышав Иисус, яко Иоанн предан есть, оставив Назарет, поселился во Капернауме 7. Затем есть горный хребет, составленный из разных холмов, на котором и тот утес, с которого Иудеи намеревались свергнуть Спасителя, но Он прошел посреди их и отправился в Капернаум 8.
11. За этим хребтом есть большая равнина, на каковой равнине ближе к хребту находится гора Фавор, земное небо, отрада души и услаждение глаз православных людей. Ибо этой горе присуща приосеняющая ее некая божественная благодать, от того она и возбуждает духовную радость. Это круглый и умеренно возвышенный холм. На вершине его находятся два монастыря, в которых христианские отшельники умилостивляют божество разноязычными песнопениями; и на той его части, на которой совершилось спасительное преображение Христово, находится сонм [38] латинских монахов, а на правой стороне наши назореи освящаемые освящают священное оное место. Ибо спасительное преображение Христово совершилось на вершине того холма, на которой находится и латинский монастырь, в алтаре же его храма находится и самое место, на котором преобразился Господь посреди Илии, Моисея и трех своих избранных учеников, Петра, Иоанна и Иакова. Место это ограждено медными решетками. А на том пункте, на котором стояли ноги Господни, виден чрезвычайно белый мраморный кружок, посредине которого изображение креста. Неизреченное благовоние, из него изливающееся, услаждает обоняние приходящих. Вне же монастыря, на расстоянии примерно вержения камня, находится небольшая пещера, в которую Христос, вошедши после страшного преображения, заповедал ученикам никому не говорить о видении, доколе не воскреснет из мертвых. Около северной части горы находится пещера Мелхиседека, достойная обозрения. Она пронизана разными отверстиями, в ней есть и надземные и подземные (отделения), и различные жилища и келлии, служащие для жилья аскетов, келлии, в которых многие из великих святых совершили свое подвижническое течете. Близ этой пещеры есть храм на том самом месте, на котором Мельхиседек, встретив Авраама, возвращавшегося с сечи, оказал ему гостеприимство 9. Обративши свои взоры к крайнему востоку от этого святого холма увидишь лагуны и ложбину святейшего между реками Иордана. Простирая свои очи далее, увидишь части Ливана, обращенные к восходящему солнцу, и два больших холма, среди которых стоит Дамаск. [39]Склонивши несколько взоры к левой стороне Иордана, увидишь, Тивериадское море, очень светлое и спокойное; на противоположной стороне его на другом берегу видно небольшое возвышение (в роде) холма, на котором Спаситель благословил хлебы и напитал пять тысяч человек, а по воскресении дал себя узнать ученикам в уловлении ста пятидесяти трех рыб 10. С северной стороны того же холма эту лощину окаймляет другой хребет, — расстояние делится на двенадцать или более стадий. На его отрогах находится город Наим, в котором Господь воздвиг из мертвых сына вдовицы. В восточной же части города видно местечко Аендор. Посреди же Фавора, Найма и Аендора протекает поток Киссонский, о котором говорит Давид: сотвори их яко Мадиаму и Сисаре, яко Иавиму в потоце, Киссове, потребишася в Аендоре 11.
12. На один день расстояния отсюда находится город Севастия, который тетрарх Ирод построил в честь Кесаря. В нем и честную главу большего в рожденных женами Иоанна Крестителя малый Ирод усекнул на своем пиру. Посреди этого города находится и темница, в которую Иоанн ввержен был по жалобам Иродиады, где и был усечен во главу. Темница эта находится под землею, — до нее от поверхности земли двадцать ступеней; посреди ее находится алтарь на том самом месте, на котором (Предтеча) был обезглавлен спекулатором. Направо от этого алтаря находится рака, в которой спрятано тело Св. Захарии, отца Предтечи; а налево другая рака, в которой лежит тело Св. Елисаветы, матери его. По обеим же сторонам темницы возлежат рядом останки разных [40] святых и учеников Предтечи. Наверху темницы находится храм, в котором лежать две раки, изваянные из белого мрамора, из которых та, что правде, заключает в себе, прах испепеленного тела Честного Предтечи, а другая — тело пророка Елисея; сверху же (гробницы) в золотом ковчеге лежит левая рука Предтечи, то же кругом оправленная в золото. В более возвышенной части города, и именно посредине ее есть холм, на котором некогда стоял дворец Ирода, где был пир, и плясала известная гнусная девица и в награду за свою пляску получила священную главу Предтечи. Теперь на этом месте ромейский монастырь. Храм в этом монастыри круглый. В левой части алтаря есть маленькая кельица, посредине которой виден мраморный кружок, лежащий на самом дне глубочайшей ямы, в которой было первое обретете честной главы и самими ангелами почитаемого Предтечи, брошенной в это место Иродиадой.
13. Потом, минуя стадии около пятнадцати, находится митрополия самарян, Сихарь, названный потом Неаполем, лежащий среди холмов, касаясь своим основанием подножий того и другого на значительном протяжении. Из этих холмов тот, который по правде, есть та гора, на которой, по словам самарян, Бог сносился с Авраамом, и требовал от него в жертву Исаака, и, как они уверяют, патриарх (будто бы) и совершил ее на ней. Но они не знают, что говорят; ибо тою горою была божественная скала Голгофы, на которой Спаситель мира потерпел спасительную страсть. У подножий холма находится то село, которое Иаков дал Иосифу сыну своему, в нем есть и колодец самого Иакова, у которого утомившийся [41] Господь сидел и беседовал с самарянкою, как повествует священное евангелие. Об этом холме сказала самарянская женщина Господу: отцы наши в горе сей поклонишася. И Господь своею беседою с нею поучал всех, как нужно покланяться поклоняющимся в духе и истине 12.
14. От Самарии до святого града семьдесят четыре стадии; переход весь каменистой, да и вся страна сухая и взбудораженная неровностями, и (в тоже время) покрыта виноградниками и деревьями. А святой град лежит среди различных оврагов и холмов, и зримое в нем достойно удивления: в нем в сущности два города, один лежащий на возвышенности, другой низменный: тот, что к стороне Иудеи, возвышенный, а (расположенный к стороне) имеющихся там холмов занимает низменное положение. Ибо на две части разделяется сие божественное место; и к низменной части правого холма примыкает святой град, окружность которого простирается до оврага, а местность, лежащая над ним (оврагом), вся покрыта виноградником: здесь было побиение камнями первомученика святого Стефана. Налево и по ту сторону оврага находится Елеонская гора, куда Господь, часто удаляясь, все это место освятил молитвою, учением и наконец божественным вознесением своим к Отцу. А святой Сион, находится впереди святого града, он лежит на правой стороне его. Вот его описание. Пред вами крепость, в которой находится святой Сион, матерь церквей; это громадный храм с цилиндрическою крышею. При входе в Красные врата, на левой стороне есть дом Св. Иоанна Богослова, в [42] котором Пресвятая Богородица пребывала но воскресении (Спасителя); здесь она и опочила. На этом месте, есть келлия, огражденная железными решетками, и на месте, на котором она предала свою всесвятую душу Сыну и Богу, находятся два выпуклых кружка. Направо от сего храма у правой части алтаря есть горница, восход в которую имеет шестьдесят одну ступень. Храм этот о четырех куполах с труллом. В левой части горницы видно то место, где была Владычня вечеря, а в углублении алтаря сошествие Святого Духа на апостолов. В нижней части сего храма было омовение ног. Насупротив сего есть тоже храм, где был дом, в который Христос вошел к апостолам дверем затворенными. Здесь после побиения камнями был погребен первомученик Стефан, и потом был перенесен Гамалиилом в другое место. А так называемая башня Давидова лежит в северной части города. Это огромнейшая башня, и хотя все в Иерусалиме признают ее Давидовой, но мне думается, что можно сомневаться в этом с достаточным основанием. Иосиф повествует что Давидова башня была из белого тесаного камня; храм же и другие две башни были построены после Иродом во имя Фасаила и Мариамны; а эта построена из обыкновенная камня. И может быть ныне видимая возведена на фундаменте древнейшей башни. Рядом с сею башнею находятся ведущая в город ворота. Войдя в оные, пойдешь по широкой улице, по правую сторону которой близ королевских палат водружен метох преподобного отца нашего Саввы, а прошедши по улице примерно на вержение стрелы найдешь прекрасный храм Господня Гроба, имеющий тот самый вид, в каком он изображается у разных (писателей). Петера, служившая [43] гробом для тела Владычня, двойная: в одной лежит отваленный камень, обложенный белым мрамором, а в другой части, которая к северу, камень иссечен на ровном полу и возвышается над ним на один локоть слишком; на нем положен был мертвый и нагой Податель жизни: теперь он обложен чистым золотом от усердия и виры моего владыки и царя Порфирородного Комнина. Близ него находится Голгофа и на ней так называемое Краниево место, и выдолбленное для креста основание, и расселина расколовшейся скалы во время страсти крестной. Пониже расселины выдолбленное в скале место, в котором — череп Адама, и струившиеся на него капли владычней крови. Храм поверх Голгофы четырех — каморный круглый. И вблизи этого храма есть подземный храм большой, в котором обретен честный и животворящий крест Владыки Христа. В восточной части города есть храм Святое святых. Храм этот чрезвычайно красив, с круглой крышей; он стоить на древнем месте известного преименитого храма Соломонова, внутри и снаружи украшен различными мраморами и мозаикой. На левой стороне храма две каморы, в которых изображены — в первой Сретение Владыки Христа, поелику на этом месте праведный Симеон принял в свои объятия Владыку Христа, во второй — видение дивной лестницы, которую видел Иаков, которая простиралась до небес и ангелы Божьи восходили и нисходили по ней, и внизу под изображенной лестницей зрится тот самый камень, который был подложен под главу Иакова. На правой сторон е находится отверстие, нисходящее до некоей пещеры под храмом. В этой пещере положен пророк Захария, которого, по свидетельству евангелия. Иудеи убили между [44] храмом и алтарем 13. Вне храма большой выложенный камнем двор, древний, мне думается, помост великого храма. И около ворот, ведущих в святую Гевсиманию, есть храм святых Иоакима и Анны, в котором было Рождество пренепорочной Богородицы, и вблизи его струятся воды овчей купели.
15. Отсюда за городом у восточной его стороны посреди изрытой оврагами лощины, отделяющей Елеонскую гору от святого града, лежит местечко Гевсимания, где гроб Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, и сад, в котором часто пребывал Спаситель наш со своими учениками. Здесь три храма: один на левой руке и в углублении под землею, где божественный гроб Богородицы. Храм этот весь сводчатый, просторный, цилиндрически, и посреди его на подобие амвона стоить гроб ее, изученный из камня в четыре каморной форме. И в восточной его стороне из того же камня изваянный, как бы ложе и обложенный белым мрамором одр, на нем положено было пречистое тело Пресвятой Богородицы, принесенное святыми апостолами с Сиона. А вверху другой храм, — это пещера, в которой была Владычняя молитва, и апостолы, отягченные сном, спали. У подножия горы Елеонской, на расстоянии примерно вержения камня, существует третий храм, в который Господь, упрекнувши апостолов в нерадении, и удалившись, снова предался молитве, когда пот его падал на землю, как капли крови 14. В этом саду совершилось и предательство, и Иуда коварно облобызал Владыку, и толпа Иудеев схватила Его. Насупротив этого сада, у верхней части его (обращенной) к Сиону, есть храм и [45] под ним пещера, в которой Петр после своего отречения, удалившись и седши, плакался горько 15, в которой этот апостол и изображен плачущим. Повыше Гевсимании и храма молитвы зрится гора Елеонская, отделяемая, как я сказал, от святого града долиной Иосафатовой и потоком плача и ущельем. Место это есть холм, стоящий несколько выше города. Поэтому со стороны города он кажется не очень большим, но с той его стороны, которая (обращена) к Иордану и Вифании, он чрезвычайно высок, ибо покатость его постепенно понижается до самой пустыни. На вершине этой горы есть место, на котором Спаситель, часто беседовавший с учениками по воскресении, потом совершил и страшное таинство вознесения. Близ него внизу есть пещера, в которой совершала свои аскетические подвиги святая Пелагея, где и святое тело ее в каменной раке почивает. Вблизи же его находится и другой храм, где Господь предал своим ученикам молитву: Отче наш. В левой части города есть ромейский монастырь, построенный, как говорить предание, на фундаменте древнего монастыря, воздвигнутого приснопамятною Меланией. Насупротив этой горы позади города, если смотреть от Самарии, есть монастырь, в котором, после побиения камнями святого первомученика Стефана и положения его здесь, как мы выше сказали, было перенесено Гамалилом священное и святое его тело. Поток, выходящий от Гевсимании, проходит до лавры святого Саввы и пустыни Рува. которая у мертвого моря Содомского.
16. Тот час же от Гевсимании, на вержение стрелы подальше, стоить так называемый Кукум — здание. [46] на скале построенное в форме четвероугольной, в вышину, я думаю, повыше двух копий (поставленных одно на другое), и в форме пирамиды заостряемое снизу до верху, в котором монах Ивир, заключив себя, печется о своем спасении. Далее начинается большой кряж, в котором искусственно сделаны разные пещеры, прозываемые пещерами дев, где обитают не многие православные, а больше армянские и яковитские монахи. Потом это ущелье расширяется, и в этом месте находится долина плача. А за нею село скудельника, купленное для погребения странных за цену Господню 16. После сего Купель Силоамская, водами которой орошается эта сухая страна. Отсюда виднеются и небольшие луга на площади долины, покрытые деревьями. Источник окружен и украшен каморами и частыми колоннами. И таким образом долина эта простирается до лавры святого Саввы, как мы сказали, на одиннадцать миль. Там долина расширяется в большое и изрытое оврагами ущелье. Здесь и лавра, и храм и гроб святого зрится. Пред лаврою по обоим берегам ущелья находятся пещеры и маленькие пирги; в них живут презревшие мир и его удовольствия ради царствия небесного, терпят невероятный жар зноя, пламенем угашая пламя, угасимым не угасаемое. На месте, на котором стоит храм и гроб Богоносного Святого отца Саввы, овраг, разделяясь на трое, углубляется в великое ущелье. На краях его поставивши большие пирги, посредине Святой воздвиг храм, и устроил вокруг невиданные дотоле помещения для подвижников, как об этом сообщает описание его дивного жития. Храм преизобилует [47] приятностью, чрезвычайно высокий, просторный, полный света; помост его украшен мраморами, скромными, правда, и пустынными, но разнообразно отделанными. Перед храмом находится двор, выложенный каменными плитами, а по средине храма гроб великого отца нашего Саввы, возвышающийся над полом на ладонь, и покрытый доскою чистейшего белого мрамора. Вблизи его и около, но под землею, находятся гробницы просиявших в пустыне святых отцов, и между ними Козьмы и Иоанна, древних поэтов. Не далеко также отсюда сорок богоносных мужей, избранных из числа других, шесть из них непосредственно беседующих с Богом, которых имена: Стефан, Федор и Павел, четвертый происходил из великого города, пятый был Ивир, а шестой всем известный своей прозорливостью столпник Иоанн.
17. Возвращаясь в Святой град не чрез лощину, а чрез ее хребет, обрящешь за шесть миль от него монастырь преподобного отца нашего Феодосия киновиарха. Монастырь этот окружен различными пиргами. а пред ним на вержение стрелы подальше есть камора, в которой, как явствует из жизни Святого, в его руки воспламенились угасшие угли. Среди монастыря стоит храм, имеющий на высота кругловидную крышу, и под ним пещера, в которой находится гроб Святого, и вблизи его разные каморы, в которых лежат останки великих Святых. Спускаясь по ступеням пещеры, встретишь боковое отверстие другой пещеры, вшедши в которую ученик Святого Василий устроил себе гробницу, по повелению святого, как значится в Патерике, и в течение сорока дней во время молитвенных собраний виден был поющим вместе со Святым и с братиями. [48]
18. Супротив этого монастыря поправе в глубине иорданской пустыни находится монастырь Святого Евфимия великого, и он тоже окружен башнями и большими укреплениями. Посреди его стоить храм, имеющий тоже кругловидную крышу, а под ним есть пещера, и среди ее гроб великого Евфимия, очень похожий на гробницу Богоносного Саввы, тоже покрытый белым мрамором, — в нем погребены вместе со святым останки Святых отцов Пасариона и Дометиана.
19. За этим монастырем есть пространство, при мерно в двенадцать миль, и за ним находится большой овраг, а среди его (оврага) проходить поток, на противоположной стороне которого есть монастырь Хозива, нечто для рассказа невероятное, а для зрения удивительное. Ибо углубления пещер служат келлиями для монахов, и самый храм и усыпальница устроены в расселине скалы, и все это до такой степени накаляется лучами солнца, что огненные языки подымаются от камней в виде пирамид. Вода же, употребляемая для питья монахами, такова, какою бывает в стоячем болоте, когда солнце среди лета стоить над болотом и своими огненными лучами нагревает воду до точки кипения. В этом монастыре мы видели разных освященных мужей, и между прочим одного из них знаменоносного мужа и непосредственно беседующего с Богом. Лука имя этому старцу. С трудом мы вошли и вышли из монастыря по крутизне места и по чрезмерности солнечного зноя.
20. После этого начинается узкий, длинный и крайне трудный путь, направляющийся к концу пустыни, но (не доходя) до него в промежутке виднеются два утеса, среди которых этот путь пролегая доходить до [49] Иерихона. На нем не встречается ни одного камня, которые кладутся обыкновенно в фундамента зданий, но общий вид ее какой-то унылый. Теперь, впрочем, вся окружность стала влажною, превратившись в сады обителей, основанных в пустыне. Ибо земля, разбитая на участки и разделенная между теми святыми обителями, вся усажена деревьями и покрыта виноградниками. Посему, поставивши на своих участках пирги, монахи получают обильные для себя плоды. На наш взгляд, вся пустыня и Иордан вмести с Мертвым морем Содомлян, по своему очертанию похожа на местность Ахриды, с тем только различием, что вода из Ахридского озера вытекает, разливаясь по разным местным оврагам, называемым у тамошних жителей стругами, а здесь Иордан пересекает озеро (Мертвое море) и кроме того площадь пустыни несравненно обширнее Ахридской равнины.
21. На право от двойной скалы, о которой я говорил, находится площадь Мертвого моря, а за ним Сигор. Здесь после этой пустыни пройдя два монастыря, именно Св. Евфимия и Лавры, представляется взорам великая пустыня. Налево от скал и дороги виднеется холм, на котором после сорокодневного поста Спасителя, искуситель подготовил Ему два искушения хотя, будучи побежден, удалился со стыдом. Насупротив этого холма на расстоянии, как мне; кажется, шести миль, находится (другой) холм, и на этом холме храм, в котором 17 архистратиг Михаил беседовал с Иисусом Навином.
22. У Иордана водружены три монастыря, именно: [50] Предтеча, Златоуст (и Каламон). Из них монастырь Предтечи, разрушенный до основания землетрясением, ныне заново выстроен шедродательною десницею боговенчанного нашего самодержца, Порфиродного и Комнина Мануила, чрез настоятеля обители, на восстановление ее возымевшего дерзновение. От нее подальше, примерно на расстоянии двух выстрелов из лука, течет святейший между реками Иордан, в котором великое таинство моего воссоздания Иисус мой, обнищав, совершил крещением; и около берега, на расстоянии примерно вержения камня, есть четыреугольное с круглой крышей здание, в котором после возвращения вспять 18 возобновивший свое течение Иордан принял (в свои волны) нагим одевающего небо облаками 19, и десная рука Предтечи, наклонившись, прикоснулась к темени Его, и Дух в виде голубя сошел на сродное себе Слово, и глас Отца засвидетельствовал сыновство Свободителя.
23. Пocpeдине между монастырем Предтечи и Иорданом есть крошечная гора Ермониим, на которой стоявшего Спасителя, Иоанн, указывая пальцем, возгласил, толпам народа: се Агнец Божий, вземляй грехи мира 20. В промежутки между монастырями Предтечи и Каламона находится разрушенный до основания течением Иордана монастырь Святого Герасима, — в нем почти ничего не видно кроме незначительных остатков храма, двух пещер, и замкнутого столпа, в котором заключился великий старец Ивир, весьма симпатичный и удивительный. Посетивши его, мы очень много [51] извлекли пользы из встречи с ним, ибо божественная некая благодать присуща старцу. Но считаем необходимым рассказать здесь для услаждения тех, которые любят услаждаться божественным, чудо, совершенное им за несколько дней до нашего прибытия. На извилистом и узловатом течении Иордана, как и на других реках, попадаются места, густо заросшие тростником. В этих местах привыкло обитать племя львов. Два из них в каждую неделю подходили к затвору старца, и, положивши головы на столп, выражением глаз, просили себе пищи. Поручивши ее без труда, они с радостно уходили в свои обычный места при реке. Пищею для него служили или небольшие устрицы в реке, или может быть, куски полбового, или ячменного хлеба. Однажды когда они (львы) пришли и движением глаз просили обычной пищи, старец, не изобилуя тем, чем обыкновенно удовлетворял требование зверей, ибо случилось так, что в течете двадцати дней ничем съестным не запасался, священный оный муж сказал зверям: так как мы не только не имеем ничего съестного, чем могли бы утишить слабость вашего естества, но и самим нам недостает потребного по обычаю, Богу так о нас устроившему по причинам, который Ему хорошо известны, то нужно вам идти к руслу Иордана и принести к нам какое либо маленькое деревцо. Приготовивши из него крестики, мы раздадим их посетителям в благословение, а от них получивши в замен, по произволению каждого, какие либо крошки к пропитание моему и вашему, ими и разбогатеем. Сказал, звери выслушали, и как бы разумным движением и походкою отправились к руслу Иордана. И, о чудо! не много спустя, принесли на плечах два дерева, и положивши [52] оные у основания столпа, охотно удалились в заросли Иордана. Но довольно об этом. Возвратимся к истории сих мест.
24. Но и монастырь Каламона тоже (окруженный) башнями и бойницами сооружен из квадратного тесанного камня, и храм по средин в его просторный с труллом опирающейся на круглые своды. К нему примыкает с правой стороны другой храм круглый, чрезвычайно маленький, воздвигнутый, как говорят, во времена апостолов, в нише 21 которого написана икона Богоматери, держащей в объятиях Спасителя Христа, по форме, и по цвету и по размерам похожая на икону Пресвятой Одигитрии в царствующем граде. На основании древних преданий говорят, что она писана рукою апостола и евангелиста Св. Луки. И этой молве, заставляют верить с одной стороны частые чудеса, с другой — необычайное благовоние, от иконы исходящее. За ним (монастырем Каламона), примерно в пяти стадиях, стоить монастырь Златоуста. Подальше за ним, примерно на выстрел из лука, стоить затворнический столп, в котором вел отшельническую жизнь (известный) велики муж, родом Ивир, нравом простой, словом достопочтенный, в прежние времена долго совершавший аскетические подвиги на камне, неподвижно лежащем при море Атталии, где мы впервые и встретились с ним, соратуя приснопамятному царю и порфирородному Комнину.
25. По ту сторону Иордана прямо против (места) крещения есть разные кустарники, и среди их [53] примерно на одну стадию дальше (от берега Иордана) есть пещера Крестителя Иоанна, очень маленькая и не могущая поместить в себе во весь рост человека хорошего роста. И подобная ей в глубине пустыни есть другая пещера, во время пребывания в которой пророк Илия был восхищен огненной колесницей. За этими пещерами по течению Иордана, говорят, находится пустыня, в которой дивный Зосима сподобился видеть равно-ангельную египтянку. За холмами лежит пустыня, простирающаяся до Синая и Раифа и Чермного моря. Здесь мое слово о пустыне должно и кончиться.
26. По правую сторону Святого града Иерусалима и башни пророка Давида есть горный хребет (весь), покрытый виноградниками и на более низменных частях его находится монастырь Ивиров, в черти которого, говорят, было вырублено древо честного креста. Отсюда начинается граница горней 22 (страны), основательно так названной, поелику на пространстве многих стадий она гористое всех холмов. От Святого града примерно в четырнадцати стадиях находится дом пророка Захарии, в котором, после (архангельского) приветствия, Пречистая Богородица, вставши, пошла со тщанием и целовала Елисавет, и младенец взыграл радощами во чреве ее (Елисаветы), как бы принимая Владыку, и Дева произнесла дивную оную пророческую песнь. На этом месте есть небольшое укрепление, и храм водружен над пещерою, и в недрах этой пещеры совершилось рождение Предтечи и близ нее примерно на два выстрела из лука около верхней части горы, находится рассевшаяся скала, [54] приютившая бегущую матерь Крестителя, державшую его еще младенца в своих объятиях, во время убиения младенцев Иродом 23.
27. От Иерусалима посреди двух путей, одного, ведущего в горнюю, другого, ведущего к монастырю Киновиарха и лавры, есть небольшой хребет и путь на нем, ведущий даже до Вифлеема от святого Сиона. Город Вифлеем отстоит от Святого града примерно на шесть миль. Посредине между ним и Святым градом находится монастырь Святого пророка Илии, древнейшими боголюбивыми мужами воздвигнутый, но землетрясением до основания разрушенный. Но и этот монастырь всемирный благодетель, мой владыка и царь воздвиг из развалин чрез настоятеля его родом сириянина. И так между монастырем и Вифлеемом треугольник из страны образует гроб Рахили, прикрытый четырекаморным круглым зданием. По левую сторону святого Вифлеема, между ним и монастырем Киновиарха, виднеется поле, и на этом поле пещера, в которой блаженные пастыри, играя на свирели, услышали ангельскую песнь: слава в вышних Богу и на земли мир 24, в мире, спасение от рождения Бога моего Девою Богородицею. Святой Вифлеем построен на скалистом гребне; в нем и священная пещера и ясли и колодезь, из которого захотел пить Давид, и храм водруженный на хребте пещеры зрится длинный и очень большой, покрытый крестообразно (крышею) от древ но гниющих. А крыша над алтарем сведена каменным куполом. Но и этот прекраснейший храм и величайший воздвигла щедродательная рука [55] хранителя мира, моего царя, и украсила весь храм золотыми мозаиками. В нем (храме) поставленный в этой стране; латинский пастырь, как бы вознаграждая императора за его великодушие в разных местах, не исключая и алтаря над святой пещерой, поставил прекрасные его портреты. Вид пещеры, яслей и колодца следующий. У левой стороны алтаря находится устье святой пещеры, близ нее колодец, из которого чувственно и мысленно захотел пить праотец Давид, и воды которого двое соратников его, прорвавши цепь иноплеменников, зачерпнули в кадку и принесли ему, палимому жаждой: но он, выливши ее Богу, и до ныне провозглашается, как совершивший преславное дело 25. От входа пещеры и до ее дна есть спуск состояний из шестнадцати ступеней. И у северной части находится то священное убежище, в котором Дева родила Спасителя Христа, и вся тварь узрела Бога во плоти, и мир весь обновился, и я смертный обогатился Божеством в то время, как мой Бог и Творец обнищал моей нищетой. Потом на одну ступень пониже усматриваются ясли бессловесных, имеющие форму равностороннего четыреугольника. Древние люди, обложивши их белым мрамором, посредине их сделали пуповидное изваяние, которым отмечается часть их, т. е. тех яслей, которые вместили в себя не вместимого, которые оказались шире небес и просторнее земли, моря и преисподней. Ибо те не могли Его вместить, а эти легко вместили Его-Младенца. Поражаюсь картиною, всецело переношусь мыслию внутрь этой священной пещеры, зрю под покрывало владычнего рождения, и в яслях младенца [56] возлежание, и поразительную любовь ко мне Спасителя, и крайнее Его обнищание, чрез которое меня сподобил небесного царствия, но и чертогом пещеру себе представляю, и в матерних объятиях как бы па престоле сидящего царя. И лики ангелов, окружающих пещеру вижу, и волхвов приносящих дары царю. И весь проникаюсь радостно. И помышляя о том, какой благодати я сподобился, ликую. Художник опытной рукой изобразить в самой пещере таинства, в ней совершившееся. Это великое таинство мира изображено в абсиде: Дева, возлежащая на одре, левую руку подложив под локоть правой, а к правой приклонивши ланиту, смотря на младенца и внутреннее смиренномудрие обнаруживая в улыбке и в румянец ланит. Ибо лице не изменилось, как (обыкновенно бывает) у только что родившей и притом в первый раз родившей, которая бывает бледною. Сподобившейся родить превыше естества и подобало быть освобожденною от страданий по естеству. Здесь и осел, и бык. и ясли, и младенец, и толпа пастырей, которых глас некий, с небес поразивший их уши, разлучил с стадами, и они, беззаботно оставивши овец, пасшихся на лугу у источника, и поручивши собаке охрану стада, вытянули шеи в верх, напрягши слух по направленно шума, и ставши каждый по своему, как будто каждый помышлял о том , как бы стать по приличнее и поудобнее, и одним посохи казались бесполезными, а у других очи были устремлены на небо. Поднимая вверх десницы по направленно глаз, они тревожно напрягали слух. Однакож не было нужды во втором слушании, ибо очи вернее ушей; так как ангел, представ им указал им возлежание младенца в яслях. А овцы, не обращая никакого [57] внимания на зрелище, на просторе бродили — одни наклонившись к траве, другие бежали к упомянутому источнику. А собака, сердитое в отношении к чужим животное, по-видимому, наблюдает необычность явления: волхвы, сойдя с коней с дарами в руках преклонивши колена, с трепетом подносят их Деве.
28. За святым Вифлеемом, примерно на расстоянии двух миль, внутри монастыря Киновиарха есть пещера, в которой волхвы, остановившись, решили не возвращаться к Ироду и другим путем возвратились в свою страну. По ту сторону лавры, примерно на двенадцать миль, близ пустыни Рува есть монастырь Святого Харитона. И за этим монастырем на большом расстоянии двойной памятник Авраама в Хевроне, и дуб Маврийскй. при котором патриарх Авраам гостеприимно принял Святую Троицу. Рассказанное относится к местности от Птолемаиды чрез Галилею до Святого града, Иордана и святой пустыни. Местности прибрежные имеют такой вид.
29. От святого града Иерусалима примерно в шести милях находится город Армафем, в котором родился великий пророк Самуил. И за ним пример но в других семи милях, или не много дальше, находится большой город Еммаус, лежащий среди ложбины на возвышенном холме, таким образом примерно на двадцать четыре мили раскидывается страна Рамбле, и храм громадный Святого великомученика Георгия, который и родился в этих местах, и за благочестие подъял величайшие подвиги, где находится и его священный гроб. Храм продолговатый, и в углублении алтаря под полом святой трапезы (престола) виднеется маленькое отверстие гроба, окаймленное белым мрамором. Но необходимо (здесь) рассказать то [58] что мы слышали от клириков храма о том, что случилось на гробе святого за несколько лет пред сим. Нам говорили, что нынешний латинский епископ, определенный в этот город, пытался открыть устье гроба, и когда снята была доска, оное заграждавшая, найдена была большая пещера, в глубине которой находился гроб Святого. И когда он покусился открыть и самый гроб, то из гроба вырвался огонь и одного из них (рабочих епископа) превратил на половину в уголь, а другого мгновенно сделал жертвою смерти.
30. За этой страной есть Кесария Филиппова, город большой, многолюдный, Он стоить на берегу моря; при нем находится и весьма замечательная гавань, искусственно сделанная, — на что Ирод щедрою рукою затратил громадные деньги. В этом городе Христос спросил апостолов: Кого мя глаголют человеки бытии сын человеческого? И Петр ответил Ему: Ты ecu Христос, Сын Божий 26, обнаруживая тем огнепальность своей любви.
31. За сим есть Кармил гора, о которой часто говорится в священном писании Ветхого и Нового Завета. Гора эта есть горная цепь, начинающаяся от самых недр моря, углубляющегося в материк у Птолемаиды и Кайфы, и простирающаяся до гор Галилеи. На оконечности цепи у моря находится пещера пророка Илии, в которой дивный оный муж. проводя ангельское житие, сподобился быть восхищенным на небо. В этой стране древле был большой монастырь, как на это указывают и ныне еще видимые останки зданий, но, благодаря времени, все состаривающему, и [59] частым нападениям врагов, совершенно исчез. За несколько (пред сим) времени один муж, монах, иерей по сану, седой по волосам, родом из Калабрии, по откровению пророка прибывши сюда, в этих местах или на (бывших) строениях монастыря устроив маленькую ограду, и воздвигши малый храм, и собравши братии человек десять, ныне то святое место населяет.
32. Здесь пусть окончится писание моего сказания здесь — предел и моему странствованию по Святым местам. И если (моим) читателям мой труд покажется полезным, то я буду считать это вполне достаточным для себя за него вознаграждением. Если же нет, то да возвратится мое произведение ко мне своему родителю, и своим лепетом да напоминает мне эти божественные места, чтобы, переносясь к ним воображением чрез воспоминание, находить для себя сладкое утешение.
Комментарии
1 Исая. CXXXIV, 10, 11, 12.
2 Восхождения в сердце своем положи. Псал. XIII, 3.
3 На камень вознесе мя. Пса т. XXVI, 5. И постави на камени нози мои. Псал XXXIX, 3.
4 Ссылка на слова апостола Павла: подобает бо тленному сему облещися в нетлнное и мертвенному сему облещися в бессмертие Егда же тленное же облечется в нетленное, и смертное cиe облечется в бессмертное. 1 Кор XV, 53, 54
5 Лук. 1, 28, 38.
6 По апокрифическим евангелиям Пресвятая Дева пряла порфировые нити, когда явился к ней архангел.
7 Матф. IV, 13, 14.
8 Лук. IV, 29, 30.
9 Быт. XIV, 19, 20.
10 Иоан. XXI, 11.
11 Псал. LXXXII, 10.
12 Иоанн. IV, 20.
13 Матф. XXIII, 35.
14 Лук. XXII, 44. Матф. XVI, 43
15 Матф. ХVI, 75.
16 Матф. ХХVII, 7.
17 Т. е. на месте, на котором стоит храм, а не в самом храме, которого при Иисусе Навине тут еще не было.
18 Море виде и побеже, Иордан возвратися вспять. Псал. СХIII, 3.
19 Слова из стихиры на великий пяток, одеваяй небо облаки, багряницею облачится поругания.
20 Иоан. I, 29
21 En tw muaki. Muax— ниша, называется в восточных храмах углубление в алтарной стене, в котором, ставится жертвенник и где над жертвенником обыкновенно помещается икона рождества Христова, или Пречистой Девы с Предвечным Младенцем.
22 Восставши Мариам иде в горняя со тщанием во град, Иудов и цилова Елисавет. Лук. 1, 39
23 Рассказ об этом можно читать в Четьи-Минеи в житии Св. Иоанна Предтечи под 24 числом Июня.
24 Лук. II, 14.
25 2 Царств, ХХIII, 14—17.
26 Матф. XVI, 13, 16. (пер. И. Троицкого)
Текст воспроизведен по изданию: Иоанна Фоки сказание вкратце о городах и странах от Антиохии до Иерусалима, также Сирии, Финикии и о святых местах Палестины конца XII века. // Православный палестинский сборник. Вып. 23. СПб. 1889 Источник Восточная Литература
|
| ||
|
© 2005 – 2014 Православный паломнический центр «Россия в красках» в Иерусалиме Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: palomnic2@gmail.com |
||
