Великая княгиня Елиcавета Феjдоровна
на торжестве прославления великой княгини Анны Кашинской
12 (25) июня
1909 г.
Делегаты
к императору Николаю
II с прошением
об открытии св.мощей Анны Кашинской.
Фото:
В. А. Колотильщиков
Дивны дела Твои, Господи, когда взираешь
на переплетения судеб человеческих, где каждое событие имеет глубочайшее значение. Когда
в жизни земной встречаются две княгини, претерпевшие
за свою жизнь тяжелые скорби
и мучения, отдавшие себя служению простому люду
и Господу, чтобы потом встретиться
в жизни небесной, прославленные
в лике святых. Удивительна
и промыслительна встреча двух княгинь – святой Анны Кашинской
и Елизаветы Федоровны
в далеком
1909 году
в городе Кашине, где прошли торжества
в честь второго прославления
в лике святых
княгини Анны.
Общий вид города Кашина,
в соборе которого почивают нетленные мощи Преподобной Великой княгини Анны Кашинской,
Хромолитография Е. И. Фесенко
из Одессы. Дозволено цензурою
21 февраля
1909 г.
Так начинают рассказ
об этом радостном событии „Тверские епархиальные ведомости“ в
1909 г.: „10-го июня утром прибыла по железной дороге
на поклонение многоскорбной Княгине Ея Высочество Великая Княгиня Елисавета Федоровна“.
К
ее прибытию вокзал красиво убрали флагами, гирляндами зелени, небольшими арками
с коронами наверху. „С чувством сердечной радости имеем счастье встречать Тебя, Благоверная Княгиня.
Ты пришла разделить
с православным русским народом уготованный здесь пир нашей веры, по случаю восстановления церковного почитания
во святых Благоверной Княгини преподобной Анны Кашинской“. [1]
Воскресенский собор
в Кашине.
Фото:
В. А. Колотильщиков
На вокзале Елизавету Федоровну встретили губернатор, представители городского
и земского управления, власти, а
у Воскресенского собора ее
с нетерпением ожидали местные
и много приезжих представителей духовенства. Архиепископ Алексий
в полном облачении,
с посохом
и крестом
в руках приветствовал Ее Высочество прекрасной речью, причем высокую паломницу, супругу
князя-мученика, назвал „близкой по судьбе
и роднойпо духу“[2] благоверной княгине Анне. „Настоящее торжество
в честь многострадальной Благоверной Княгини Анны, изволением Промысла Божия, суждено разделить
с нами именно лично Тебе, многострадальная возлюбленная Благоверная Великая Княгиня, Тебе – как близкой
с неюпо судьбе
и родной по духу…“ [3]
Рака Преподобной Анны Кашинской.
Фото:
С. М. Прокудин-Горский.
1910 год
После краткой литии
и обычных многолетий великая княгиня Елизавета Федоровна коленопреклоненно молилась около раки
княгини-инокиниАнны,
и присутствующие вторили
ей своей молитвой: „Молим Господа вместе
с Тобою
и множеством русских богомольцев, стекшихся
со всехконцов земли русской
на поклонение
к раке честных мощей праведницы: да подаст Тебе Господь благодатное утешение терпеливо нести
с неюТвой тяжкий крест, да упокоит
во Царствии своем родного Тебе
и нам Великого
Князя-мученика. Молим Господа, да хранит Он милосердными молитвами праведницы чада Церкви Своей
в вере
и благочестии, Отечество наше
в мире
и всяком довольстве, под крепкою державою Благочестивейшаго Самодержца Земли Русской,
на многая-многая лета!“ [4]
Воскресенский собор. Внутреннее убранство.
Фото:
В. А. Колотильщиков
Затем великая княгиня изволила обозревать собор, его древности
и святыни. Относительно самого собора, имеющего величественный вид, сравнительно богато
и довольно изящно обставленного
и украшенного, Ее Высочество восхищенно сказала: „Прекрасный собор!“ Великая княгиня обратила особое внимание
на шитый шелками покров, сработанный руками царевен – сестер царя Алексия Михайловича, являющийся ныне вещественным
и нелицеприятным свидетельством того, что прещение
на имя благоверной княгини действительно было наложено
из-за перстосложения. Царевны
на этом покрове правую руку благоверной княгини Анны вышили
с двуперстным сложением,
но руку
с такимперстосложением, очевидно позднее, закрыли твердо пришитою сверху новой дланью,
на которой пальцы сложены уже триперстно.
Эта подробность выяснилась незадолго
до праздника, при оправлении покрова
и внимательном его рассмотрении. Старообрядцы просили высокопреосвященного Алексия снять нашитую десницу, что он
и разрешил сделать.
Сретенский женский монастырь
в Кашине Тверской губернии.
Вход в дом, где проживала великая княгиня Елизавета Федоровна
во времяпребывания
в Кашине, куда она приезжала для повторного прославления Анны Кашинской в
1909 году.
Фото:
С. М. Прокудин-Горский,
1910 г.
Пробыв
в соборе около получаса, Елизавета Федоровна при пении концерта отбыла
в Сретенский женский монастырь. Около собора толпы народа приветствовали августейшую паломницу громким „ура!“.
Соборная церковь Успения Божией Матери,
в которой были обретены мощи Преподобной Анны Кашинской.
Фото:
С. М. Прокудин-Горский.
1910 год
Схима Преп. Кн.
Анны Кашинской
в Успенском соборе. Кашин.
Фото:
С. М. Прокудин-Горский.
1910 год
Место
с каменной плитой, под которой были обретены мощи Пр.
Анны Кашинской.
Фото:
С. М. Прокудин-Горский.
1910 год
В три часа пополудни великая княгиня посетила Успенский собор,
в коем обозревала могилу благоверной Анны
и затеплила здесь свечу. Свеча эта была ответом
на речь настоятеля собора, отметившего, что настоящий каменный Успенский собор
в честь благоверной княгини Анны устроен, по повелению царя Алексия Михайловича, на „царскую казну“,
но затеплить
в нем
у могилы праведницы свечу
ни самому царю Алексию Михайловичу,
ни другому кому
из царской фамилии, по известным обстоятельствам,
не доводилось.
Эта честь выпала великой княгине Елизавете Федоровне.
Воскресенский
и Успенский соборы.
Фото:
В. А. Колотильщиков
На следующий день,
11 июня, благовест
в Воскресенском
и Успенском соборах
к бдению начался в
6 часов вечера.
К этому времени митрополит Владимир
с духовенством прибыл
в здание женской гимназии. Отсюда
в предшествии архимандритов, протоиереев, священников
и диаконов,разместившихся попарно, архипастыри
в мантиях и
с посохами
в руках,
со славою, под звон колоколов, при пении духовных песнопений проследовали
на служение
в соборы чрез густые толпы богомольцев, переполнявших соборную площадь.
На торжество прибыли архипастыри
и пастыри
с разных концов необъятной Руси. Богомольцы были
не только
из близких мест, но и
с Кавказа, и
из Архангельска, и
из Сибири.
Открытие мощей св.Анны Кашинской
1909 г.
Фото:
В. А. Колотильщиков
Одним
из самых торжественных
и величавых моментов этого вечера была всенародная лития, совершенная около помоста, где совершал бдение епископ Гермоген.
Сюда явились
из Воскресенского
и Успенского соборов две торжественные процессии
с великой княгиней Елизаветой Федоровной
и архипастырями, многочисленным духовенством
и певчими, окруженные целым лесом хоругвей. Присутствие великой княгини вселяло
в присутствующих необыкновенные радость
и благоговение: „На разукрашенном гирляндами зелени балконе стояла ярко освещаемая лучами солнца, вся
в белом Великая Княгиня“.[5]
Наконец раздалось долгожданное прославление
и воскликнули радостные голоса: „Преподобная Мати Анно, моли Бога
о нас!“ Впечатление получилось громадное – слезы
у многих катились
из глаз, ощущалось глубокое духовное удовлетворение.
В это время
из главного алтаря вышли пять архимандритов, два протоиерея
и два священника
и направились
в теплую часть собора,
к временнойраке
со святыми останками благоверной княгини Анны – для приготовления ее
к перенесению
на уготованное место
на катафалке среди холодного собора. Гробница приготовлена: сняты
с нее покровы, прикреплены
к ней полотенца. Отверзаются царские двери.
Сияя золотомоблачений, архипастыри
во главе
с митрополитом Владимиром, архимандриты, протоиереи, священники
и диаконы при воцарившейся
в храметишине, молча, длинною лентою проходят
в первую часть собора
к той же гробнице. Митрополит совершил каждение вокруг временной раки, затем
с коленопреклонением прочитал молитву благоверной
княгине Анне.
Временную раку окружают высшее духовенство, Ее Высочество великая княгиня Елизавета Федоровна,
обер-прокурор Святого Синода Лукьянов, губернатор ф. Бюнтинг
и др. власти, родичи преподобной (князья Касаткин-Ростовский
и Куракин, Штюрмер).
И вот появляется богато украшенная серебром
и золотом гробница;
ее подхватывают архимандриты
и священники,
и при пении „Преподобная Мати Анно, моли Бога
о нас“ Елизавета Федоровна идет
во главе процессии, держа конец прикрепленного
к гробнице полотенца…
12 июня, „утру глубоку“, еще с
4 часов, кашинские колокола начали призывать богомольцев
в храмы. Около собора многие, пользуясь теплой
и тихой погодой, расположились
на ночлег
и заснули; неспавшие, собравшись
в кучки, разговаривали; иные, сгруппировавшись, пели общеизвестные молитвы
и тропари. Ночью августейшая паломница великая княгиня Елизавета Федоровна
в одеянии монахини, сопровождаемая лишь своей горничной, проследовав по улицам пешком, явилась помолиться
у раки вместе
с простым людом. Усердие
и благоговение
к праведникам
не знает препятствий ни
в рабочем времени, ни
в недостатке средств, ни
в отсутствии для них удобств
во время многолюдных стечений богомольцев.
С некоторыми
из этих терпеливцев Ее Высочество, оставаясь незамеченной, изволила разговаривать. „О
ее присутствиимогли догадываться лишь немногие лица, стоящие
в числе соборной администрации“. [6]
На открытии мощей Анны Кашинской.
1909 г.
Фото:
В. А. Колотильщиков
Молебен
у собора для
воинской части.
Фото:
В. А. Колотильщиков
И вот
на рассвете
на улицах города полное оживление.
Во всех храмах для народа
с возможной торжественностью
и при участии приезжего духовенства отправлены ранние литургии,
а после них молебны святой благоверной
княгине-инокине Анне.
В 7 часов утра перезвон
со всехкашинских церквей возвестил
о приготовлениях
к общеградскому крестному ходу.
Со всех сторон раскинувшегося по холмам
и точно лентой опоясанного рекою города потянулись
к Вознесенской церкви, стоящей среди обширной площади
и только через реку
от соборов, кресты, иконы
и хоругви
от монастырей
и приходских церквей города.
На соборную площадь еще
с раннего утра начал стекаться народ. Громадные толпы народа запрудили
не только площадь, но
и примыкающую
к ней думскую улицу.
На пространстве, ими занимаемом, безбрежное море голов, волнующееся, переливающееся, сверкающее разными цветами
и красками. Толпы стоят
в ожидании величавой процессии.
Крестный ход
в Кашине
12 июня
1909 г.
Фото:
В. А. Колотильщиков
Вот открылось блестящее зрелище.
От Вознесенской церкви двинулся грандиознейший крестный ход. Впереди идут священники
и окропляют народ
и путь крестного хода святой водой. Далее вытянулись бесконечной лентой целый лес хоругвей
и крестов
и целое ополчение икон. Здесь святыни двадцати кашинских приходских церквей, Успенского собора
и трех монастырей.
Их сопровождают псаломщики
в стихарях,
в блестящихоблачениях диаконы
и священники, разместившиеся парами. Среди духовенства много прибывших
на торжество
с разных сторон священников. Всего духовенства свыше
100 человек.
При великолепной погоде, ярко блиставшем солнце, под дружный
и мощный звон колоколов медленно, с церковными песнопениями движется эта чудная, необычайная для Кашина священная процессия.
Зрелище производило неизгладимое впечатление. Гигантская толпа соблюдала порядок,
не требуя большого вмешательства
со стороны всюду расставленных солдат
и стражников.
Во время литургии священник
Н. Рождественский освятил
на мощах иконы, предназначенные
в разные города
и селения. Среди помянутых икон была древняя икона благоверной княгини Анны, привезенная великой княгиней Елизаветой Федоровной. Икона эта чеканная, сооружена
в Царской оружейной палате лучшими мастерами
в царствование Феодора Алексеевича, в
1676 году, когда было уже предрешено приостановить почитание благоверной Анны Кашинской как святой. Теперь она находится
в храме-усыпальнице
в Бозе почившего великого князя Сергия Александровича (храм-усыпальница великого князя Сергия Александровича
в Чудовом монастыре был взорван в 1930-е гг. Прим. IPPO.Ru).
Положено начало молебну.
При пении „Бог Господь“
и тропаря преподобной Анне архимандриты
и священники снимают блещущую золотом гробницу
с катафалка и, подняв
на руки, выносят наружу.
За гробницей шествуют архипастыри
и власти. Около паперти собора, вытянувшись
в две линии,
как бы священной стражей, стоят более сотни протоиереев
и священников
в ожидании выноса гробницы.
Вот она… Вышла
к народу целительница недугов
и скорбей. Колокола собора
и города гремят
ее славу. Гробницу устанавливают
на высокиеносилки, покрывают роскошным бархатным шитым золотом покровом – усердным даром жителей с. Кимры.
Высоко
на носилках, видимая для всех, плывет гробница воспрославленной, точно воскресшей многоскорбной княгини, сопровождаемая своей преемницей
в страданиях
и служении народу великой княгиней Елизаветой Федоровной.
Кругом как будто
не народ,
а волнующееся море, готовое прорваться чрез все цепи
и преграждения.
В воздухе – густой гул колоколов, громкие, воющие, стонущие голоса больных, одержимых… Стройное пение тропаря преподобной.
Все это сливается
в один аккорд,
в хвалебный гимн благоверной
княгине-инокине святой Анне. Солнце ласково смотрит
с высоты
на ликующий народ, празднующий явление праведницы.
Картина величественная, торжественная, потрясающая,
и она долго
не изгладится
из памяти присутствовавших
на торжестве. Взоры всех
с выражением беспредельной веры
и страстных надежд устремлены
к гробнице благоверной княгини.
В этот день
от имени Тверского братства св. Михаила Ярославича,
а также
от имени
В. И. Кункина было роздано бесплатно народу несколько тысяч брошюр
и листков, посвященных памяти святой благоверной княгини Анны Кашинской.
Церковно-религиозная часть торжеств завершилась 13-го июня открытием
в Кашине „Православного братства святой благоверной княгини Анны Кашинской“. [7] Владыка Алексий предложил, чтобы „Ея Высочество соизволила
с милостивою благосклонностью принять „Братство Св. Княгини Анны“ под свое покровительство, дабы тем сильнее
и крепче запечатлеть
в Кашине память
о чудном молитвенном единении, которое испытывали граждане, видя
в дни торжеств
за всеми богослужениями среди богомольцев Ея Высочество“.[8] Предложение это
с восторгом
и единодушно было принято всем собранием.
Некоторые газеты,
не имея возможности замолчать крупного церковного явления, постарались отметить „бледность“ кашинских торжеств по сравнению
с саровскими
и если
не отсутствие народа
на торжестве, то положительную бедность
в этом отношении, указывая, что богомольцев было лишь тысяч 20–25. [9] На самом деле последних прибыло
в Кашин
на торжество от
70 до
100 тысяч. Правда, кашинцы ожидали гораздо более – до
200 тысяч. Теперь объявилась
и причина, почему
их ожидания
не оправдались. Оказывается, по показаниям богомольцев, пришедших
с разных мест, даже
с противоположных сторон,
какие-то „старатели“ поусердствовали еще
за много дней
до праздника распустить
в народе слух, что
в Кашине ожидается
какая-то катастрофа, что
в нем будут пущены
в дело
и бомбы,
и мины, что город ввиду этого за
5 верст окружен войсками, доступ
в него труден
и т. п. Богомольцы, предупрежденные такими вестями, одни остались дома, другие воротились
с дороги,
до Кашина добрались лишь самые решительные. Здесь нелепые слухи, конечно, оказались полным вздором, преднамеренною ложью,
кем-то
не без цели, очевидно, придуманной.
За дни торжеств
в городе никаких тяжелых, обычных для многолюдных стечений инцидентов (если
не считать карманные кражи)
не зарегистрировано,
не замечено никаких заболеваний,
не было, по счастью,
ни одного смертного случая, хлеба хватило, по случаю хорошей погоды
не ощущалось острой нужды
в помещениях для богомольцев.
И как
во время обнесения гробницы
со святыми останками, так
и после,благодаря бдительности военных
и политических чинов
и особенной распорядительности полицмейстера Гоффенберга, соблюдался большой порядок,
не было никаких несчастных случаев,
ни давки,
ни толкотни.
Празднество подошло
к концу и к
8 часам вечера настало время проводить Ее Высочество Елизавету Федоровну
на вокзал кашинской железной дороги.
От учениц кашинской гимназии великая княгиня приняла букет ландышей
и вошла
в вагон. [10] Поезд тронулся, сопровождаемый восторженными криками „ура!“ собравшегося
на перроне народа.
Августейшая паломница приобрела
в городе
и среди богомольцев глубокую симпатию
и громадную популярность. Народ
не мог
не заметить в Ее Высочестве высокой религиозной настроенности, ясно светившейся в
ее приветливом ласковом взоре,
не опустил
из вида и
ее усердныхвыстаиваний всех довольно продолжительных
и утомительных церковных служений;
до слуха народного дошло известие
об иных молитвенных
и постнических подвигах Елизаветы Федоровны, выразившихся
в Кашине
в двукратном посещении раки преподобной ночью,
в употреблениисамой простой
неизысканной пищи.
13-го июня тверской губернатор получил
от великой княгини Елизаветы Федоровны телеграмму следующего содержания: „Вернувшись
в Москвупод свежим впечатлением чудно радостных дней, только что проведенных
в Кашине, я
не могу
не высказать вам, как
я была счастлива, что мне удалось принять участие
в торжествах прославления Святой Анны Кашинской
и провести эти три дня в
ее родном
и бывшем столь близким
ее сердцу городе.
Я была глубоко растрогана тем дорогим, тонким вниманием, которым
я была окружена все время пребывания
в Кашине,
и мнебыло несказанно дорого, что
к молитвам
за усопших
на заупокойных службах присоединили
и молитвы
за моего дорогого мужа. ЕЛИСАВЕТА“.
В своем письме
к императору Елизавета Федоровна написала: „Это было идеальное повторение Сарова…
Была та молитвенная атмосфера, что так поразила нас тогда
и что всякий раз возводит человека
к Богу… Паломники прибывали
и прибывали,
и все молились…
Все были поражены идеальным порядком
и тем, что можно было так легко подойти
к мощам. Несчастные, заблудшие грешники, которые, увы, существовали
во всевремена, пытались смутить христиан, говоря, что им придется платить
за доступ
к мощам…
и что полиция будет перегораживать проходы.
Но после того, как они увидели своими глазами
и передали другим, что слухи эти оказались лживыми, люди стали приходить
с еще большим рвением, радостью
и благодарностью,
на какую способны лишь русские крестьяне. Сколько молитв вознеслось тогда…“ [11]
И теперь, спустя сто лет,
мы имеем возможность получить точное представление
о прошедших торжествах. Оценить поистине невероятные события
в жизни великой княгини
и России
и узреть тонкий Промысл Господа.
На пожелтевших страницах „Тверских епархиальных ведомостей“ Он сохранил для нас такие строки: „Благодарение Господу Богу, дивному
во святых Своих! По молитвам Святой Благоверной Великой Княгини Анны Кашинской, торжество восстановления церковного почитания ее в
г. Кашине совершилось
в высшей степени светло
и радостно:
в присутствии Великой Княгини Елисаветы Федоровны
и многихвысокопоставленных лиц, при теплой, ясной
и тихой погоде, при высокорадостном
и глубокоумиленном настроении многотысячной толпы граждан города Кашина
и пришлых богомольцев –
и все это
в полном порядке,
с точным исполнением церемониала. Радуйся
и веселись, отселе славный град Кашин!
Да будет сие торжество неисчерпаемым источником радости для всех грядущих поколений
и залогом милостей Божиих православным христианам! Святая благоверная великая княгиня, преподобная Мати Анно, моли Бога
о нас!“[12]
Полина Васильевна Волошун, аспирантка исторического факультета ТвГУ, кафедра отечественной истории
Примечания
[1] Кашинские торжества // Тверские епархиальные ведомости. 1909. № 33,
24 августа. С. 656.
[2]
Там же.
[3]
Там же.
[4]
Там же.
[5] Кашинские торжества // Тверские епархиальные ведомости. 1909. № 33,
24 августа.
[6] Кашинские торжества // Тверские епархиальные ведомости. 1909. № 33,
24 августа. С. 732.
[7] Кашинские торжества (окончание) // Тверские епархиальные ведомости. 1909. № 36,
15 сентября. С. 733.
[8]
Там же.
[9] Кашинские торжества (окончание) // Тверские епархиальные ведомости. 1909. № 36,
15 сентября. С. 739.
[10] Помимо этого ученицы гимназии удостоились поднести: 1) полосу
на диван и 2) две скатерти небольших размеров, шитых по зеленому сукну шелками, синелью,
а цветы (розы) –
из шелковой материи.
[11] Источник. 1994. № 4. С. 34.
[12] Тверские епархиальные ведомости. 1909. № 23–24,
22 июня. С. 465.
Православие
и мир
 |
События торжества
1909 года
в Кашине запечатлел уроженец этого городка Василий Арсеньевич Колотильщиков
(1868–1958 гг.).
В начале
XX века практически
ни одно событие
в Кашине
не проходило без присутствия этого искусного фотографа.
Его работы были отмечены серебряной медалью
на Всемирной фотографической выставке
в Москве (1907)
и грамотой
на Всемирной фотографической выставке
в Париже (1911)
|
|
|
|
Сергей Михайлович
Прокурин-Горский
(1863-1944) — русский фотограф, химик (ученик Менделеева), изобретатель, издатель, педагог
и общественный деятель, пионер цветной фотографии
в России, создатель „Коллекции достопримечательностей Российской империи“. Посетил Кашин в
1910 году
в рамках поручения императора Николая
II заснять всевозможные стороны жизни всех областей, составлявших тогда Российскую империю.
В статье приведены фото
из коллекции библиотеки Конгресса США, где сохранилось
17 фотографий города Кашина
в альбоме „ Volga River, Upper
Region — From Kashin to Makarev“. Фотографии представляют собой
черно-белые копии, цветные оригиналы отсутствуют.
|
Жандармы
и мощи Анны Кашинской
Вторая канонизация благоверной великой княгини Анны Кашинской
в июне
1909 года
в Кашине сопровождалась бурной деятельностью полиции. Кашин готовился принять
до тысяч ста богомольцев.
Одно это обстоятельство уже требовало
от властей особых мер предосторожностей. Существовали
и другие причины для принятия чрезвычайных мер безопасности, которым губернатор фон Бюнтинг придавал исключительное значение.
По уезду распространились слухи, что
на торжестве революционеры будут бросать бомбы
и ожидаются большие беспорядки.
Тверской губернатор Николай Георгиевич фон Бюнтинг.
В
1906 году заменил
на этой должности Павла Слепцова, который погиб
от бомбы, брошенной
эсером-боевиком.
Сам был растерзан революционной толпой
в феврале
1917 г.
Губернатор сосредоточил
в Кашине до 75% полиции всей губернии — около тысячи городовых
и стражников,
не считая значительного числа классных чиновников полиции. Центральное районное охранное отделение (Москва) оказало содействие штатной
и секретной агентуре Тверского губернского жандармского управления (ТГЖУ) командированными филерами (по
15 человек) Московского, Владимирского
и Ярославского ГЖУ.
Кроме того, по ходатайству губернатора
в Кашин направили
из Ярославля
и других мест восемь батальонов пехоты
и три сотни казаков, раскинувших палатки
на лугу возле Сретенского монастыря. Таким образом,
на восемь тысяч горожан приходилось свыше пяти тысяч солдат, жандармов, секретных агентов, полицейских, стражников.
Первый сигнал
о предполагаемых терактах
в Кашине поступил осенью
1908 года. Начальник Тамбовского ГЖУ полковник Устинов
в письме от
23 сентября начальнику Тверского ГЖУ
генерал-майору
В. А. Шлихтингу сообщил, что при обыске
в Тамбове
у Евгении Будниченко, „весьма серьезной партийной социал-революционерки“, обнаружено несколько писем
за подписью „Жорж“.
Тот сообщал
из Кашина, что,
на его взгляд, борьба
с царским режимом может быть продолжена как пропагандой, так
и усилением террора, постановкой по районам боевого дела,
в том числе и
в Кашине, где предполагается открытие мощей благоверной Анны Кашинской.
Синод определил дату предстоящих
празднеств —
12 июня
1909 года. Ожидалось прибытие представителей дома Романовых. Возможно, даже царя
и царицы. Поэтому ТГЖУ, особое отделение Департамента полиции, Московское охранное отделение Центрального района были обеспокоены возможностью повторения
в Тверской губернии терактов.
Еще была свежа память
о громких терактах в
1906–1907 годах,взбудораживших тверскую
и российскую общественность.
Начальник ТГЖУ дал указание своему помощнику по Бежецкому, Весьегонскому, Кашинскому, Калязинскому уездам ротмистру Подляскому выявить автора
письма — „Жоржа“, предоставив оригинал почерка одного
из его писем
в Тамбов. Подляский ознакомил
на словах
о сущности дела кашинского уездного исправника Писарева
и подведомственного ему
унтер-офицера Бодунова
и попросил
их выявить всех проживающих
в Кашине
с именем Георгий.
На почте
в Кашине старший почтальон Красиков
за плату согласился сообщать жандармам
о письмах, отправляемых
и поступающих
в Кашин
с почерком, характерным для „Жоржа“.
Поскольку письма были написаны весьма грамотно и
в них имелись косвенные сведения
о проживании
в Москве, то внимание ТГЖУ привлек студент Московского межевого института Георгий Павлович Завьялов, который весной
1908 года женился
на кашинской мещанке Елизавете Васильевне Дрюкер, проживавшей
у родителей
на Сиротской улице.
По агентурным данным,
он принадлежал
к анархистам
и пыталсяорганизовать
в Кашине анархистскую группу.
Но обстоятельства, по которым проходил Завьялов,
не совпадали
с обстоятельствами,содержащимися
в письмах
в Тамбов,
а его почерк
не сходился
в почерком „Жоржа“. Поэтому ТГЖУ
и Московское охранное отделение продолжили поиск потенциального террориста, видимо принадлежащего
к эсерам-максималистам.
Весной
1909 года
в соседней Ярославской губернии произошли события, подтвердившие возможность терактов
в Кашине. Угличский уездный исправник сообщил начальнику Ярославского ГЖУ, что
18 апреля
1909 года
к ранее судимому
за вооруженное ограбление магазина
в Калязине
и находящемуся под негласным надзором полиции мещанину Николаю Александровичу Огибалову явился неизвестный мужчина.
При проверкедокументов
он предъявил паспорт
на имя крестьянина деревни Филиппово Мышкинского уезда Климатинской волости Степана Никитича Чайкина.
При нем был подозрительный тюк,
из-за чего городовой пригласил его
в полицию.
По пути следования Чайкин
у пристани бросил тюк и, отстреливаясь
из револьвера, скрылся
от городового.
По вскрытию тюка
в полицейском управлении
в нем оказалось большое количество брошюр противоправительственного содержания, пузырьки
с сильнодействующими ядовитыми веществами
в крупных дозах, двенадцать чистых паспортных бланков
с мастичными паспортами Климатинского волостного правления, заряженный револьвер
с пачкой боевых патронов
и самодельный,
но хорошо воспламеняющийся бикфордов шнур. Впоследствии выяснилось, что
у скрывшегося были фальшивые документы.
Им оказался крестьянин деревни Сумм Мышкинского уезда Климатинской волости Александр Федорович Большаков, состоявший под судом
и надзором полиции
за политическое преступление.
По сообщению прокурора Кашинского окружного суда, экспертизой, произведенной врачебной комиссией, установлено, что
в пузырьках
с жидкостью, бывших
в вещах Большакова, были марганцевый калий, хлоргидраты, морфий
и стрихнин
в дозах, достаточных для отравления нескольких тысяч человек. Следовательно, теракт
в Кашине мог быть осуществлен как
с использованием взрывчатки, так
и сильнодействующихядовитых веществ.
Получив известия
из Ярославского ГЖУ
о Большакове
и Огибалове, начальник Тверского ГЖУ
генерал-майор Шлихтинг
13 мая
1909 года сообщил своему помощнику по Бежецкому
и другим уездам,
а также
в Департамент полиции
о том, что, по полученным им негласным сведениям,
в Рыбинске
и Угличе
будто бы существует хорошая организация социалистов-революционеров, имеющая связь
с Петербургом.
Если и естьпреступные намерения, то они исходят
из Рыбинска
и Петербурга. Неблагонадежные личности
из Кашина могли быть только
их пособниками.
Несмотря
на расхождения
в мнениях, начальники Тверского
и Ярославского ГЖУ главную угрозу видели в
А. Ф. Большакове.
2 июня начальник ТГЖУ сообщил ротмистру Подляскому, что, по данным Ярославского ГЖУ, Большаков
во время кашинских торжеств будет скрываться
в Кашине
в квартире позолотчика Василия Николаева Козлова
на Почтовой улице, который
не числился
в списке неблагонадежных лиц Кашина,
подготовленном ТГЖУ.
Анархистский
и эсеровский террор предыдущих лет показал неэффективность действий местной полиции по
их предотвращению. Поэтому Департамент полиции
и его особое отделение по охране общественной безопасности
и порядка
в Москве, охранное отделение Центрального района, корпус жандармов
и ТГЖУ предприняли особые негласные меры по предотвращению возможных терактов
в Кашине.
В мае
1909 года
в Тверскую губернию был командирован чиновник для поручений по Центральному району.
Он доложил, что внешний порядок полицией
и войсками
в Кашине будет,
по-видимому, обеспечен.
Для опасений, по его мнению,
не было оснований, так как агентура ТГЖУ
и агентура Центрального отделения
не давала
к этому
ни малейших указаний.
По мнению чиновника, ожидаемые Высочайшие особы,
в том числе великая княгиня Елизавета Федоровна (неизменная паломница всех выдающихся церковных торжеств, сестра императрицы Александры Федоровны, вдова, бывшая супруга великого князя Сергея Александровича, убитого в
1905 году эсером
И. П. Каляевым),
и высокопоставленные лица
не давали поводов опасаться
каких-либо революционных выступлений (императору
и его супруге, судя по всему, рекомендовали
не приезжать
в Кашин).
Ко времени торжества туда должны были выехать начальник ТГЖУ
с отрядом филеров, а
от отделения общественной безопасности -- ротмистр князь Туркистанов
с отрядом филеров.
В ночь на
7 июня была проведена первая серия обысков по месту жительства подозреваемых. Ранее они были связаны
с Большаковым,
и тот
в последний момент мог появиться
у них.
У Симакова, примыкавшего
к социал-демократам, кроме брошюры обнаружили восемь билетов для входа
на кашинские торжества как корреспондента весьма левой газеты „Бурлак“, издаваемой
в Рыбинске.
По негласным сведениям,
к нему мог приехать Большаков. Билеты Симакову выдал начальник сводной полиции Кашина ротмистр Гоффенберг без всякой справки
о его политической благонадежности.
Они даваливозможность беспрепятственно проникать
на все торжества.
Беспечность чинов местной администрации вызвала беспокойство жандармов.
Ведь тому же генералу Шлихтингу
с большим трудом удалось
от чинов полиции достать входные билеты для своих филеров.
После ареста Симакова чиновник особого отдела Департамента полиции МВД Кулинский виделся
с командированным
в Кашин секретным сотрудником Петерс, который заявил, что последние аресты
в Кашине произвели такую панику, что
в ближайшем будущем
о каких бы то
ни быловыступлениях
в городе революционеров
не может быть
и речи. Поэтому Кулинский свою роль свел
к неотступной охране великой княгини Елизаветы Федоровны.
При этом всех филеров
он снабдил фотокарточками Большакова, поручив задержать его
в случае появления.
Фон Бюнтинг
не жаловал жандармов. Когда по прибытии
9 мая
в Кашин Кулинский немедленно явился
к нему для доклада
и получения
от негоуказаний
и выяснения вопроса
о выдаче публике входных билетов
на предстоящие торжества, тверской губернатор
не пожелал его принять. Поэтому Кулинскому пришлось самостоятельно организовывать охрану Ее Высочества
и сановников.
Августейшая паломница, встреченная охраной
10 июня
на станции Сонково, прибыла
в сопровождении гофмейстерины графини Олсуфьевой, секретаря
А. П. Гжельского, игуменьи Московского Вознесенского монастыря
и московского губернатора
В. Ф. Джунковского, оставившего воспоминания по поездке
в Кашин. (Впоследствии именно Джунковский полностью сосредоточил охрану императора
и августейших особ
в рукахжандармов, а
не полиции
и военных, как это было
в Кашине.) На вокзале
ее встречали губернатор гофмейстер фон Бюнтинг
с супругой.Губернатор представил собравшихся
на перроне представителей городского управления
и чинов высшей администрации, причем находившийся
здесь же генерал Шлихтинг
не удостоился чести быть представленным Ее Высочеству. Позднее Джунковский, характеризуя Бюнтинга как выдающегося администратора, „каких было немного
в то время“, отмечал его нетерпимость, недостаточную снисходительность, умение наживать недоброжелателей.
Владимир Федорович Джунковский
Очевидцы называли различное число паломников, прибывших
в Кашин. Джунковский, восхищен размахом торжеств
и приемом
со сторонытверских
и кашинских
властей — более
120 тысяч на
8 тысяч жителей. Более достоверными,
на наш взгляд, являются данные, приведенные профессионалами политического
сыска — генералом Шлихтингом
и ротмистром Кулинским
о том, что было полное несоответствие командированных
в Кашин чинов полиции (свыше
5 тысяч солдат
и полицейских)
с количеством
богомольцев —
не более
10 тысяч человек.
При этом чины полиции
не сумели управлять толпой. Так,
12 июня
во время движения крестных ходов
из Кашина
и губернии
к Вознесенскойцеркви, где хранились мощи Анны Кашинской, тысячи людей переполнили площадь.
Люди вставали
на колени, много было больных
и калек,которых проносили под ракой
с мощами. Полковые хоры двух полков играли молитву „Коль славен“.
Все стремились
в Вознесенский собор,
в котором были лишь избранные: высшие представители власти, высокопоставленные богомольцы, дворяне
и именитые купцы, приезжие игуменьи
и благонадежные представители народа. Полиция отсутствовала там, где она была необходима, группируясь
в передних местах.
Воинская часть
на Соборной площади Кашина
11 июня
1909 г.
Фото:
В. А. Колотильщиков
В соборе была страшная давка.
Не обошлось без драки. Порядок поддерживался исключительно войсками.
13 и
14 июня Кашин покинули крестные ходы. Разъехались
и все почетные гости. Никаких ЧП
не произошло, хотя поиски Большакова интенсивно продолжались. Допрашивались задержанные
в Кашине
и Угличе, им вменялась антиправительственная деятельность. Продолжался негласный надзор полиции
за кашинскими
и тверскими анархистами, эсерами, социал-демократами.
Превентивные действия ТГЖУ
и Департамента полиции способствовали предотвращению теракта, жертвами которого могли стать
не толькопредставители правящей элиты, но
и многие богомольцы.
Валерий Суворов,
доцент ТвГУ
Вече Твери 
