7.7.Вениаминовское подворье (1891). Вениаминовское подворье ИППО в Иерусалиме названо по имени своего основателя – игумена Вениамина, одного из колоритных представителей Русской Палестины. Биографических данных нем крайне мало, на не удалось установить ни его фамилии, ни имени в миру. Но документы по истории подворья составляют в фонде РИППО Архива внешней политики Российской Империи отдельную папку (114). Важнейшие из них опубликованы автором настоящих строк в первом томе двухтомника «Россия в Святой Земле» (115). В библиотеке Палестинского Общества имеется также большая, аккуратно переплетенная тетрадь сохранившихся писем разных лиц к Вениамину. Переписанный писарской рукой, очевидно по указанию В.Н.Хитрово в начале 90-х гг. XIX в., сборник содержит среди прочих письма известных лиц – от великой княгини Елены Павловны до великого русского хирурга Н.И.Пирогова. Почти все письма кратко прокомментированы адресатом, что делает их интересным источником по истории Русской Палестины (116).

 

     Молдаванин по происхождению, без богословского образования, монашество (1840) и сан (1842) Вениамин принял на Афоне (117). Та встретил его в первое свое путешествие по Святой Горе, в 1846 г., архимандрит Порфирий (Успенский). Сохранилось неопубликованное письмо Порфирия к молодому иноку от 18 мая 1846 г. — ответ на просьбы о наставлении (118). Можно думать, именно под влиянием общения с основателем РДМ возникла впервые у Вениамина мысль связать свою жизнь со Святой Землей.

 

     В 1846 г. отец Вениамин прибыл впервые в Иерусалим и, поселившись, по благо­словению Патриарха Иерусалимского Кирилла II, в одном из греческих монастырей, «семь лет правил все службы для русских поклонников безвозмездно». С началом Крымской войны он, как и члены РДМ, выехал в Россию и был направлен в Сева­стополь («избран и послан на место войны самим Императором Николаем I») в ка­честве духовника Крестовоздвиженской общины сестер милосердия, исполнял тре­бы в военных госпиталях и перевязочных пунктах (в том числе для раненых плен­ных — англичан, французов и даже турок). По окончании войны Вениамин был награжден специально тогда учрежденной серебряной медалью на георгиевской ленте и орденом Святой Анны 3-й степени. Тогда, вспоминал старец, и явилась ему впервые мысль о создании в память жертв войны своеобразного общехристианского (как сказали бы теперь, «экуменического») приюта милосердия в Святой Земле.

 

     26 августа 1856 г. Вениамин присутствовал на коронации императора Алексан­дра II и «на другой день имел счастье представиться Императору и Императрице и с ними разговаривал о Палестине». Последнего его автобиографического свиде­тельства мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть. В новый состав отправ­ляемой в Иерусалим Миссии он, однако, включен не был. По ходатайству великой княгини Елены Павловны, знавшей Вениамина по основанной ею Крестовоздви­женской общине, он был определен служащим иеромонахом в домовую церковь Мариинского института в Петербурге.

 

     В 1857 г. он вернулся в Иерусалим и был все же принят (в 1860 г.) в состав Рус­ской Духовной Миссии ее начальником, епископом Кириллом (Наумовым). В 1864 г., когда с назначением нового начальника архимандрита Леонида (Кавелина) по ре­шению Св. Синода был обновлен весь состав Миссии, отец Вениамин вновь был вынужден перейти в один из греческих монастырей (некоторое время он жил в Лавре Преподобного Саввы Освященного) (119). Наконец, с декабря 1870 г. и до са­мой кончины он вновь член РДМ (120).

 

     Архимандрит Антонин, много сделавший для возвращения Вениамина в Мис­сию, постоянно пользуется его помощью и чрезвычайной, по долговременности жизни в Палестине, информированностью. Святитель Феофан Затворник, помнив­ший Вениамина еще по первому периоду его иерусалимской жизни, рекомендовал позже знакомым, собиравшимся в Святую Землю, обращаться к его советам (121).

 

     В период Русско-турецкой войны 1877—1878 гг., когда члены Миссии должны были покинуть Палестину (большинство их выехало в Россию, начальник, архиманд­рит Антонин, весь период войны жил в Афинах), Вениамин, благодаря своему давнему «греческому» статусу, оставался в Иерусалиме. От этого времени сохранилось несколь­ко писем Антонина к нему как единственному представителю русских интересов (122).

 

     16 марта 1887 г. отец Вениамин на собственные и собранные средства приобрел в Иерусалиме дом — первоначально на имя иерусалимского банкира Я. Фрютигера, чтобы покупка не выглядела «русским вторжением» (речь шла о доме в еврейском квартале), и действительно устроил в нем «женский приют для трех вероисповеданий: православных, католичек и протестанток»: поселил в приобретенном доме двух англиканок и немку-католичку. Идеи общехристианского приюта не нашла, однако, развития: католики и протестанты уже владели к этому времени множеством собственных благотворительных учреждений и Палестине, да и «простота и незатейливость» бытового обслуживании и русском приюте не отвечала, мягко ска­жем, европейским стандартам.

 

    В январе 1889 г. Вениамину удалось с помощью русского консула и турецкого губернатора Иерусалима перенести купчую на свое ими и использовать с этого вре­мени подворье дли поселении исключительно русских паломниц (123).

 

     В 1891 г. желание обеспечить будущее своему учреждению подвигло старца (ему было уже более 80 лет) передать права собственности Палестинскому Обществу, с сохранением за Вениамином пожизненного управления и с гарантией жилищных прав ранее принятых насельниц (124). Во избежание противодействия и недоразумений со стороны властей и заинтересованных лиц (включая Патриарха Иерусалимского) дарение юридически было оформлено как продажа на имя Уполномоченного ИППО и Иерусалиме Н. Г. Михайлова (125). В благодарность за щедрый дар (его оценивали к 25 тыс. рублей) основатель подворья был избран в почетные члены ИППО и награжден по ходатайству великого князя Сергия Александровича орденом св. Вла­димира 3-й степени (126). В 1894 г. Св. Синод возвел его в сан игумена.

 

     Вениаминовское подворье (современный адрес: Иерусалим, улица Пророков, буквально и сотне шагов от Русской Духовной Миссии) состояло из обнесенной каменной стеной усадьбы площадью 1 600 кв. м с четырьмя флигелями и двумя цистернами, необходимыми тогда в Иерусалиме для сбора дождевой воды. 5 июля 1892 г., и день тезоименитства великого князя Сергия, «Президента Палестины» (это Вениамин придумал так называть Председателя Палестинского Общества), были торжественно открыты новые ворота Подворья, «с мраморного доскою и с надпи­сью золотыми буквами». «И порота вышли краса всему городу <...>. Его Высочеству не совестно будет иметь такой приют: все иностранцы любуются», — с очарова­тельным простодушием докладывала смотрительница подворья Ксения Хомутова помощнику Председателя ИППО М. П. Степанову (старец потратил на сооружение ворот 100 наполеондоров) (127). В августе 1893 г. на участке Подворья был построен новый двухэтажный корпус стоимостью в 300 наполеондоров (128). В знак благодар­ности Сергий Александрович выразил желание «от своего имени послать ему золотой наперсный крест с драгоценными камнями». Товарищ обер-прокурора Св. Синода В. К. Саблер в донесении великому князю Сергию от 4 октября 1893 г. сообщает о синодальном разрешении Вениамину «носить жалуемый крест» (129). Известно также о пожертвовании Вениамином (в сентябре 1894 г.) значительной суммы на благоустройство Бет-Джальской женской семинарии ИППО (130). 15 декабря 1894 г. он прислал в благословение великой княгине Елизавете Федоровне икону «Посещение Пресвятою Девою снятой праведной Елизаветы», «вырезанную на дощечке Мамврийского Дуба» (131).

 

     Написанный Вениамином в июне 1895 г. «Ответ князю К. А. Вяземскому из Иерусалима» содержит уникальные сведения о состоянии русских подворий в Святой Земле до и после создания Палестинского Общества (132).

 

     Игумен Вениамин умер 10 сентября 1897 г. и был похоронен на православном патриаршем кладбище на горе Сион (русского кладбища при храме Марии Магдалины еще не существовало). Отпевание в русском Троицком соборе возглавил Пат­риарх Иерусалимский Дамиан. После кончины основателя Вениаминовское под­ворье было перерегистрировано в 1898 г. на имя Председателя ИППО великого князя Сергия Александровича. Бессменной его смотрительницей на протяжении всего периода до 1914 г. была назначенная Вениамином К. А. Хомутова. Не числясь официально в составе служащих ИППО, она с 1898 г. получала от Совета Общества ежемесячное пособие в 40 франков (133). Последние сведения о К. А. Хомутовой, в связи с награждением ее медалью, относятся к 1914 г. (134).

 

     В отличие от других подворий ИППО, предоставлявших временный (как пра­вило, сезонный, с Рождества до Пасхи) приют паломникам, Вениаминовское под­ворье представляло собой фактически богадельню, где за небольшой вступительный взнос паломницы, желавшие окончить свои дни в Иерусалиме, могли «откупить» себе отдельную комнату или место в общей, с 2-3 совладелицами (в позднейшие годы беднейшим обитательницам или бывшим служащим ИППО место в приюте могло предоставляться и бесплатно — по решению Совета Общества). О социальном составе приюта можно судить по регулярно составлявшимся спискам. Так, на 1 декабря 1900 г., среди его пестрого «населения» значились, помимо доживавшей свой век англичанки из числа первопоселенок, 36 русских женщин: 3 дворянки, 19 крестья­нок, 8 мещанок, 4 казачки и 2 солдатки (135). Подворье пользовалось доброй славой: на каждое вакантное место немедленно находилось несколько желающих, и Совету ИППО приходилось вмешиваться, чтобы соблюсти справедливость в очередности.

 

     В декабре 1908 г. в Иерусалиме состоялось совещание с участием Генконсула А.Ф.Круглова, Управляющего подворьями ИППО Н.Г.Михайлова и врача Русской больницы В.Я.Северина относительно присвоения Вениаминовскому подворью официального статуса богадельни. Это было, однако, признано невозможным. Вопрос вновь был поднят в 1910 г., в приезд в Иерусалим Секретаря ИППО А.А. Дмитри­евского для ревизии учреждений Общества — и опять остался нерешенным. 8 февраля 1910 г. был составлен «Протокол Комиссии по вопросу о праве пользования бес­платным помещением в Вениаминовском приюте», подробно регламентировавший право жительства и содержания старожилок подворья. Совет ИППО утвердил поста­новление Комиссии как временную меру — «впредь до изменения положения Вениаминовского подворья, требующего, как известно, уже давно преобразования» (136). До преобразований дело так и не дошло.

 

     В 1964 г., наряду с другими 14 крупнейшими объектами русской собственности в Палестине, Вениаминовское подворье было продано израильтянам («Соглашение о продаже правительством СССР имущества, принадлежащего СССР, правительст­ву государства Израиль» от 7 октября 1964 г.) (137).

 

     История безжалостно обошлась с наследием Русской Палестины — плодом мно­голетних затрат и усилий нашего народа. После 1917 г., когда Палестина по мандату Лиги Наций перешла под управление Британской администрации, англичане по-сво­ему распорядились российским имуществом. В здании Духовной Миссии размес­тился Верховный суд (в 1948 г. английская вывеска сменилась на еврейскую, но суд по-прежнему насильственно «арендует» большую часть здания), в Елизаветинском подворье — полиция (колючая проволока по периметру стен красноречиво свиде­тельствует, что и ныне здесь расположен СИЗО). Мариинское подворье тоже было превращено англичанами в тюрьму, в ней содержали арестованных участников сионистской террористической борьбы против британского режима. В настоящее время в здании устроен «Музей еврейского сопротивления». Николаевское подворье от­дано министерству юстиции.