Фотогалерея :: Ссылки :: Гостевая книга :: Карта сайта :: Поиск :: English version
Православный поклонник на Святой земле

На главную Паломнический центр "Россия в красках" в Иерусалиме Формирующиеся паломнические группы Маршруты О проекте Поклонники XXI века: наши группы на маршрутах Поклонники XXI века: портрет крупным планом Наши паломники о Святой Земле Новости Анонсы и объявления Традиции русского паломничества Фотоальбом "Святая Земля" История Святой Земли Библейские места, храмы и монастыри Праздники Чудо Благодатного Огня Святая Земля и Святая Русь Духовная колыбель. Религиозная философия Духовная колыбель. Поэтические страницы Библия и литература Библия и искусство Книги о Святой Земле Журнал. (Электронная версия) Православное Общество "Россия в красках" Императорское Православное Палестинское Общество Информация об ИППО История ИППО Судьба Русской Палестины Документы ИППО Новости отделения ИППО в Иерусалиме Лекции ИППО ИППО и паломничество Визит официальной делегации Императорского Православного Палестинского Общества во главе с председателем С.В.Степашиным на Святую Землю. 14-17 декабря 2008 г. Сергиевское подворье Императорского Православного Палестинского Общества возвращено России и нуждается в безотлагательной реставрации К 130-летию Императорского Православного Палестинского Общества Официальное заявление Международной общественной организации Императорское Православное Палестинское Общество (ИППО) Заявление Управления делами Императорского Православного Палестинского Общества о несанкционированном использовании материалов ИППО коммерческими сайтами «Символ веры», «Православный Иерусалим» и сетью аффилированных блогов от 23 сентября 2011 годаРДМ в Иерусалиме Вопросы и ответы


Паломничество в Иерусалим и на Святую Землю
Рекомендуем
Новости сайта
Святая Земля и Библия. Смотрите новый цикл фильмов о Святой Земле: Часть 1-я, Часть 2Часть 3
Главный редактор портала «Россия в красках» в Иерусалиме представил в начале 2019 года новый проект о Святой Земле на своем канале в YouTube «Путешествия с Павлом Платоновым»
Людмила Максимчук (Россия). Из христианского цикла «Зачем мы здесь?»
«Мы показали возможности ИППО в организации многоаспектного путешествия на Святую Землю». На V семинаре для регионов представлен новый формат паломничества
Павел Платонов (Иерусалим). Долгий путь в Русскую Палестину
Елена Русецкая (Казахстан). Сборник духовной поэзии
Павел Платонов. Оцифровка и подготовка к публикации статьи Русские экскурсии в Святую Землю летом 1909 г. - Сообщения ИППО 
Дата в истории

1 ноября 2014 г. - 150-летие со дня рождения прмц.вел.кнг. Елисаветы Феодоровны

Фотогалерея
Православные паломники на Святой Земле в октябре-ноябре 2017 года

Святая Земля в 2016-2017 годах
Интервью с паломником
Протоиерей Андрей Дьаконов. «Это была молитва...»
Материалы наших читателей

Даша Миронова. На Святой Земле 
И.Ахундова. Под покровом святой ЕлизаветыАвгустейшие паломники на Святой Земле

Электронный журнал "Православный поклонник на Святой Земле"

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.
Удивительная находка в Иерусалиме или судьба альбома фотографий Святой Земли начала XX века
Славьте Христа  добрыми делами!

На Святой Земле

Обращение к посетителям сайта
 
Дорогие посетители, приглашаем вас к сотрудничеству в нашем интернет-проекте. Те, кто посетил Святую Землю, могут присылать свои путевые заметки, воспоминания, фотографии. Мы будем рады и тематическим материалам, которые могут пополнить разделы нашего сайта. Материалы можно присылать на наш почтовый ящик

Наш сайт о России "Россия в красках"
Россия в красках: история, православие и русская эмиграция


 
Николай Николаевич Лисовой
РУССКОЕ ДУХОВНОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРИСУТСТВИЕ
В СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ И НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ В XIX - НАЧАЛЕ XX В.
 
Глава 7.
Императорское Православное Палестинское Общество (1882-1917)
 
     7.11. Проект Иерусалимского института. Уже в разгар Первой мировой войны, в 1914-1915 гг., группа петербургских ученых и чиновников во главе с сенатором Е.П.Кова­левским ставит вопрос о создании — в рамках Академии наук или в рамках ИППО — Комитета палестиноведения в Петрограде и по окончании войны Русского Архео­логического Института в Иерусалиме (по образцу функционировавшего в 1894-1914 гг. Русского Археологического Института в Константинополе) (230). Дальнейшее обсуж­дение этого вопроса в апреле 1915 г. в Совете ИППО привело к проекту академика В. В.Латышева, отстаивавшего идею организации предложенных учреждений в рам­ках Палестинского Общества (231).
 
     ...Небольшое отступление. В январе 1994 г. руководящих лиц ИППО принимал в Иерусалиме помощник премьер-министра Рабина (одновременно военного ми­нистра и министра исповеданий) профессор Теодор Липпель, крупнейший знаток археологии Ветхого Завета. Поясняя позицию Израиля в отношении современной деятельности ИППО, он сказал примерно следующее (за буквальную точность не ручаюсь, за смысл — полностью): В Императорском Православном Палестинском Обществе многих (в том числе официальные инстанции) не устраивает, во-первых, что оно «Императорское», в чем просматриваются якобы имперские амбиции, во-вто­рых, что оно «Православное», что звучит явно неплюралистично для современных, особенно израильских, установок мышления, в-третьих, что оно «Палестинское» — название, отдающее будто бы чуть ли не симпатией к террористам. Думаю, коммента­рии излишни. Знаю, что есть и в России люди, думающие более или менее аналогично. Но, оказывается, в предреволюционном Петрограде в академических и университет­ских кругах уже заявляло о себе подобное отношение к Палестинскому Обществу.
 
     Эпизод с обсуждением проекта Русского Археологического Института в Иеру­салиме подводит нас к проблеме: какой должна была быть по замыслу основателей востоковедческая научная деятельность ИППО и возможно ли вообще «православ­ное востоковедение». Вопрос, очевидно, непраздный, если в самом конце XX в., как и в его начале, он может ставиться и дискутироваться в международных пере­говорах и научных изданиях (232).
 
     Придется обратиться ненадолго к методологии церковно-исторической науки — именно церковно-исторической. Церковная история в отечественной научной тра­диции всегда была, по определению Н. Н. Глубоковского (ему доведется в 1921 г. исполнять некоторое время обязанности Председателя Российского Палестинского Общества до избрания нового Председателя, Ф. И. Успенского), «неотъемлемой со­ставной частью русского богословия» (233). При этом имелось в виду, что история Церкви призвана быть «не просто бесстрастной повествовательницей о фактах минув­шего, но живой апологией христианской истины с ее доктринальными верованиями и конкретными обнаружениями», а критерием «объективно-истинного разумения» почиталась со времен протоиерея Александра Горского православность (234). Ученика­ми А. В. Горского церковно-историческая наука поставлена была даже на уровень «матери всех богословских наук», продолжающей сохранять над ними руководство и контроль (235).
 
     Подобное понимание с неизбежностью ставило на повестку дня вопрос о конфессионализме и научной объективности. Решался этот вопрос у разных историков различным образом, но, пожалуй, определяющей тенденцией стало, как ни странно покажется это на первый взгляд, отождествление того и другого, попытка осмыс­лить православный конфессионализм как критерий исторической объективности.
 
     Одним из первых, кто последовательно ставил вопрос о принципиальной не­объективности научных построений в области истории, был профессор Петербург­ской Духовной Академии М. О. Коялович. В предисловии к своей книге «История русского самосознания» автор говорит о неизбежном субъективизме любой иссле­довательской установки в науке, в том числе в истории. Но среди всех и всяческих «субъективизмов» ближе других к исторической истине, по его мнению, подходит «субъективизм» славянофильского православного типа (236). Более основательно, без скидок на «субъективизмы» и славянофильство, писал о конфессионализме в истори­ческой науке представитель той же духовно-академической традиции, отчасти даже ученик М. О. Кояловича, великий церковный историк конца XIX столетия В. В. Боло­тов Во «Введении в церковную историю» (первом разделе его посмертно изданных «Лекций по истории древней Церкви») теме объективности и конфессионализма по-свяшен отдельный параграф. Хотя лекции были подготовлены к публикации учени­ком и младшим коллегой Болотова профессором А. И. Бриллиантовым, мы с полным правом можем слышать в них голос самого великого историка.
 
     «Собственно в применении к церковной истории вопрос о субъективизме, — говорит автор, — переходит в вопрос о конфессиональном элементе (курсив В. В. Бо­лотова. — Н.Л.). Иногда требуют, чтобы история была не только общехристиан­скою, но и историею определенного христианского вероисповедания. Требование, предъявляемое в таком объеме, было бы незаконно, потому что история в таком виде сделалась бы полным отрицанием идеи исторического знания. Но в пределах законности конфессионализм историка есть явление вполне естественное и не противное научной объективности» (237).
 
     Не очень, конечно, ясно, что имеется в виду под «пределами законности», тем более что и тезис о вероисповедной ангажированности истории отнюдь не очевид­но является «незаконным требованием». В общем культурологическом плане мы можем говорить о «православной истории», о «православной науке» вообще с не меньшим правом, как говорим, в шпенглеровском смысле, об «античной геомет­рии» или «арабской алгебре».
 
     Впрочем, и сам Василий Васильевич пишет абзацем ниже: «История (имеется в виду церковная история. — Н. Л.) имеет своим предметом Церковь, а Церковь есть столп и утверждение истины (I Тим. 3, 15); каждый видит истину в той Церкви, к которой принадлежит, и этот конфессионализм многие считают препятствием для объективности. Между тем, без этого элемента история превращается в нечто бес­цветное» (238). И далее: «Следовательно, конфессиональность убеждений, вера в ис­тинность своей Церкви может вовсе не препятствовать историку стремиться к ис­тине. А кто задается целью быть совершенно объективным, тот становится на точку зрения для него неестественную, и в сущности быть историком на точке зрения не своего вероисповедания — невозможно. Поэтому историк должен чувствовать себя членом своей Церкви и не должен отступать от церковной точки зрения» (239).
 
     Хотелось бы подчеркнуть актуальность последнего тезиса и для нашего време­ни. Не будем закрывать глаза и тешить себя иллюзией существования в сегодняш­ней России «церковных историков». В силу известных — как вненаучных, так и на­учных — обстоятельств их нет. Быть историком Церкви «на точке зрения не своего исповедания», а тем более «на точке зрения атеистической», невозможно сегодня, как невозможно было и во времена В. В. Болотова. (Строго говоря, тезис верен в отношении не только церковно-исторических дисциплин, но обоснование его далеко вывело бы нас за рамки темы.)
 
     Продолжая разговор и сопоставляя типы церковно-исторического знания, при­сущие каждому из христианских вероисповеданий (католицизму, протестантству и православию), Болотов приходит к поучительным выводам также и по содержатель­ной, не только по религиозно-оценочной, стороне науки. «Значение церковной истории для православного богослова, — пишет он, — больше, чем для католика и протестанта. Для протестанта — это свидетель безразличный; для католика — сви­детель, которого часто приходится заставлять говорить то, чего он не хочет. <…> Православный богослов слышит в истории голос Церкви, рассеянный не только в пространстве, но и во времени, — голос ничем не заменимый. Сознание себя не целым, а частью Кафолической Церкви, дает место для правильной оценки других голосов. Для него важны даже свидетельства обществ, не принадлежащих теперь к Кафолической Церкви (автор имел в виду прежде всего коптов, армян, яковитов и другие нехалкидонские Церкви Востока. — Н.Л.), в особенности древние свиде­тельства, так как эти последние являются голосом Вселенской Церкви» (240).
 
     Таким образом, уже к концу XIX в. русская церковно-историческая мысль в лице лучших своих представителей (241) пришла к сознанию не конфессиональной окрашенности критерия научной истины, но наибольшей объективной близости и объективной потребности к поиску истины в рамках именно православного ис­торического знания. Историзм был осмыслен сначала как органическая и неотъем­лемая черта культуры христианской, а затем, внутри христианства, как наиболее орга­ничное свойство культуры православной. В. В. Болотов умер в 1900 г. А уже двадцать лет спустя другой крупнейший методолог, Л. П. Карсавин развивает в своей «Философии истории» вполне «большевистскую», в смысле научного максимализма, апологию «православной истории». «Если для понимания истории не безразлично, изучает ли ее индус, китаец или христианин, если не безразличны особенности исповеданий в пределах самого христианства, не может быть безразлично и то, изучает ли исто­рию протестант, католик или православный: степень полноты и истинности в раз­ных случаях неодинаковы. Никого не удивит, хотя многим еще покажется не убе­дительным, утверждение, что история должна быть религиозною. Но необходимо пойти далее: история должна быть православною (выделено нами. — Н.Л)» (242. Под­черкнутое долженствование аргументируется «неравноценностью исповеданий по степени близости к религиозной истине, что и сказывается в большей или меньшей их широте» (243). Разумеется, в данных формулировках явственно проступает харак­тер времени — с его «революционным» максимализмом по обе стороны баррикад, но, как и во многих других случаях, духовная ситуация двадцатых годов явилась лишь «повивальной бабкой» для рождения концепций, давно зачатых русской ис­торической и философской мыслью (244).
    
     Но вернемся к дискуссии 1915 г. С точки зрения болотовского «конфессионализма» довольно странно выглядит в Петрограде 1915 г., «при живой» еще Пра­вославной Империи и «при живом» Императорском Православном Палестинском Об­ществе, сама идея Е.П.Ковалевского противопоставить ИППО, в составе которого вполне эффективно действовало научно-исследовательское и издательское отделение (во главе которого стоял в то время академик В. В.Латышев), некий «кружок лиц, инте­ресующихся делами Ближнего Востока», намеревающийся, ни много ни мало, создать в Петрограде некий «независимый» Комитет палестиноведения, а затем в Иерусали­ме - «правомочное научное учреждение - Русский Археологический Институт».
 
     Как правильно поняли с самого начала ведущие деятели ИППО, участников «кружка» смущала в первую очередь именно «православная» титулатура Общества. В обоснование стремления обособиться и отделиться от ИППО Е. П. Ковалевский в письме к Председателю Московского Археологического Общества графине П.С.Уваровой представил следующие доводы: «Заботы о паломниках, о святых местах, о про­свещении местного арабского православного населения, о народной литературе — умножаются и усложняются. При таких обстоятельствах есть основание думать, что на чисто научные работы Обществу может не хватить времени и средств. Затем, историко-археологические занятия, конечно, не будут ограничиваться христианской археологией. Большой интерес представляет исследование еврейских, языческих и мусульманских памятников, и титул «Православное Общество» будет служить ему (Обществу) некоторым тормозом для работы указанного рода» (245).
 
     Несмотря на то, что в предложенном встречном проекте его автор В. В. Латышев «старался скомпоновать устав Палестинского Общества с уставом Константинополь­ского Археологического Института, принимая во внимание и desiderata пресловутого «совещания» Ковалевского» (246), и, говоря непредвзято, оба проекта, Ковалевского и Латышева, выглядят как близнецы-братья, оппоненты ИППО быстро свернули дис­куссию. «Оказалось, что и в новой редакции, одобренной Советом ИППО, — писал Е.П.Ковалевский вице-председателю Общества князю А. А. Ширинскому-Шихматову в письме от 27 апреля 1915 г., — проекты эти (Комитета палестиноведения и Института в Иерусалиме. — Н. Л.) не вполне соответствуют принятому нами взгля­ду на научную деятельность предположенных учреждений, и потому собравшиеся (речь идет о не названных ни по числу, ни по именам участниках очередного „со­вещания" 20 апреля 1915 г. — Н.Л.) пришли к выводу, что в некоторых пунктах мы вряд ли можем найти приемлемые формы к соглашению с ИППО» (247).
 
     Два года спустя, в самый канун Февральской революции, члены «кружка», воз­главлявшегося Е.П.Ковалевским, «отдрейфовали» все-таки от Палестинского Об­щества в Императорскую Академию наук. 4 февраля 1917 г. непременный секретарь Академии С. Ф. Ольденбург разослал ряду крупнейших петроградских востоковедов и византинистов проект положения о Палестинском Комитете в составе ИАН (248). Наступившая эпоха социальных катаклизмов оставила без последствий этот, как и многие другие, проекты. Основным центром российских исследований по Ближ­нему Востоку осталось именно Палестинское Общество, хотя и растерявшее посте­пенно титулы «Императорское» (в марте 1917 г.) и даже «Православное» (в 1918 г.), но сохранившее старые кадры и научный потенциал. Более того, в послеоктябрь­ские годы в Общество пришли и многие из тех востоковедов, кого смущала до ре­волюции его «нелиберальная» титулатура.
 
     «Православное востоковедение», которое развивало и на котором настаивало ИППО, непосредственно связано было с историософской, политической и духовной установкой на работу внутри Православной Империи, которая, в свою очередь, рас­сматривалась как единственный правопреемственный гарант в поствизантийском про­странстве. Наиболее ярко выразил это академик Н.Я. Марр в одном из последних совещаний о будущем Святой Земли, организованных Палестинским Обществом и Министерством иностранных дел в январе 1917 г. — в самый канун крушения Им­перии. «Раз Россия мировая держава, раз она существует не как ego sum, а как именно Мировая Держава, то в Палестине у нас должны быть права», — утверждал он, поставляя в самую тесную связь укрепление русского научного присутствия на Ближнем Востоке с общей великодержавной внешней политикой России (249).
 
     Утверждение Н. Я. Марра справедливо и на сегодняшний день. Императорское Православное Палестинское Общество осознает себя сегодня правопреемником не только по отношению к палестинским и иным зарубежным нелвнжимостям, но и прежде и более всего по отношению к научным востоковедческим традициям Об­щества. Кстати, первое не противоречит, но лишь материально обеспечивает второе: для правильного суждения о современных возможностях возобновления россий­ских археологических исследований в Святой Земле следует учитывать состояние российского, государственного и церковного, землевладения в регионе.
 
© Н.Н.Лисовой
Полная или частичная перепечатка и цитирование только с письменного разрешения автора и по согласованию с редакцией сайта "Православный поклонник на Святой Земле" в Иерусалиме
 
Примечания
 
230. Ковалевский Е. П. Русские научные интересы в Палестине и прилежащих областях // Россия в Святой Земле. Документы и материалы. Т. 1. С. 339—349.
231. Там же. С. 361-366.
232. Беляев Л. А. Христианские древности, Введение в сравнительное изучение. М., 1998 (особенно гл. IV, разделы которой носят выразительные подзаголовки: «Между апологетикой и объективностью», «Конфессиональная опасность» и т. д.); Он же. «Религиозная археология» в русской и зарубежной исторической науке/ Доклад на конференции
«Христианство в канун третьего тысячелетия» (Москва, июнь 2000 г.) // Православный Палестинский сборник. М., 2003. Вып. 100.
233. Глубоковский Н. Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. Варшава, 1928. Репринт: М., 1992. С. 50.
234. Там же. С. 52.
235. Формулировка, принадлежащая А. П. Лебедеву. Там же. С. 57.
236. Коялович М. О. История русского самосознания. СПб., 1884. Репринт: М., 1991. С. 3.
237. БолотовВ. В. Лекции по истории древней Церкви. СПб., 1907. Т. 1. Репринт: М., 1994. С. 30.
238. Там же. С. 30-31.
239. Там же. С. 32.
240. Там же. С. 36.
241. В.В.Болотов, по оценке Н. Н. Глубоковского, «поднял церковно-исторический научный идеал до чрезвычайности, непосильной для большинства» (Глубоковский Н. Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. С. 58).


[Версия для печати]
  © 2005 – 2014 Православный паломнический центр
«Россия в красках» в Иерусалиме

Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: palomnic2@gmail.com