Тунис, известный у римлян под названием Тунес или Тенисса, расположенный в пяти лье от того места, где стоял Карфаген, по развитию промышленности и многочисленности народонаселения был одним из самых цветущих городов Африки. В нем насчитывалось до 10 000 домов и было три больших предместья; обогащению его содействовало унаследование достояния многих народов и успешная торговля, производимая в огромных размерах. Доступы в город были защищены башнями и стенами. Для начатия осады Туниса Людовик IX поджидал короля Сицилийского, который должен был прибыть с флотом и армией; благочестивый монарх надеялся также, что мусульманский князь, обещавший принять христианскую веру, предупредит бедствия войны искренним обращением. К несчастью, король Сицилийский заставил ждать себя несколько недель, а тунисский властитель, вместо того чтобы обратиться с христианскую веру, собрался с силами, и посланные его наконец объявили, что они явятся "принять крещение на поле битвы". В последние дни июля и в первую половину августа толпы мавров и аравитян постоянно являлись поблизости лагеря крестоносцев, но еще не осмеливались сделать открытого нападения. Воины Креста не удостаивали почти внимания подобных врагов; но в тех местах, где была их стоянка, их ожидали более грозные опасности, чем война. Страна эта, некогда плодородная, превратилась теперь в бесплодную и знойную пустыню; с первых дней прибытия у крестоносцев уже оказался недостаток в воде; пищей им служило соленое мясо; дизентерия и злокачественные лихорадки начали производить опустошения в христианском лагере; первыми жертвами, которые пришлось оплакивать, были графы Вандомский и де ла Марш, знатные владетели де Монморанси, де Пьеннь, де Бриссак и другие. Наконец, стало умирать столько народа, что пришлось заваливать могилы трупами без разбора. Людовик IX старался поддерживать бодрость в вождях и в воинах и словом своим, и примером своей покорности, но сам захворал дизентерией. Пока был в силах, он заботился о нуждах армии; когда же болезнь усилилась и он почувствовал приближение смерти, он велел поставить перед собою крест и, воздев руки, начал молиться Тому, кто пострадал за род человеческий. Вся армия была поражена скорбью; солдаты заливались слезами. Затем Людовик обратился к сыну своему Филиппу, наследнику своего престола, с советами, как управлять государством, которое должно перейти к нему теперь. Заповедав ему уважать самому и других заставлять уважать святую веру и ее служителей во всякое время и больше всего бояться оскорбить Бога, он прибавил: "Дорогой сын мой, если ты взойдешь на престол, то покажи себя своим поведением достойным сподобиться святого помазания, которым посвящаются на царство французские короли... Когда ты сделаешься королем, то будь справедлив во всех отношениях, не уклоняйся ни ради чего от прямого пути и правды... Употреби все твои усилия, чтобы умиротворить раздоры, могущие возникнуть в государстве, так как Богу всего угоднее зрелище мира и согласия... Будь справедлив во взимании общественных налогов, мудр и умерен в распоряжении ими... Исправляй благоразумно и осторожно все недостатки в законах королевства... Поддерживай с честью установленные права и привилегии... Чем счастливее будут твои подданные, тем более ты будешь велик... Чем безукоризненнее будет твое управление, тем более оно внушит страха врагам, и они не посмеют нападать на твое государство..." Таким образом было преподано это евангелие царствования среди бедствий крестового похода умирающим королем. Мы сожалеем, что во время нашего долгого путешествия по следам крестоносцев нам не удалось прочесть эти последние слова Людовика IX на том самом месте, где они были произнесены.

Преподав наставления своему сыну, Людовик IX не хотел более помышлять ни о чем, кроме Бога, и остался наедине с своим духовником. "Уста его не переставали, - говорит один очевидец, - ни днем, ни ночью прославлять нашего Господа и молиться Ему за народ, который он сюда привел"; иногда он призывал св. Дионисия, к которому часто прибегал с молитвою во время битв, испрашивая его помощи для той армии, которую он теперь оставлял без вождя. В девять часов утра в понедельник 25 августа у него отнялся язык, но он продолжал "смотреть на всех благосклонно". "Между третьим и девятым часом он, казалось, заснул и так более получаса оставался с закрытыми глазами, потом как будто оживился, открыл глаза, посмотрел на небо и сказал: "Господи! Я войду в дом Твой и буду поклоняться Тебе в Святилище Твоем!"" Он скончался в три часа пополудни. Филипп, сам больной, принимал среди общей скорби приветствия и присягу в верности от вождей армии, баронов и знатных владетелей, которые находились здесь. Трем духовным лицам, присутствовавшим при кончине Людовика, было поручено отправиться с этим печальным известием на Запад. Они повезли с собою послание, обращенное "к духовенству и ко всем добрым людям в королевстве". Филипп в письме своем, которое было прочитано в присутствии всех верующих, просил молиться об упокоении души отца его и обещал следовать примеру государя, который всегда любил королевство Французское и берег его как зеницу ока.

Король Сицилийский, прибывший в Африку в то самое время, когда умирал Людовик IX, принял на себя командование армией; война возобновилась; воины Креста, отвлеченные в продолжение целого месяца от дела смертью и погребениями своих вождей и товарищей, искали развлечения в битвах и во многих схватках обратили в бегство толпы мавров и аравитян. Князь Тунисский, боясь за свою столицу, отправил к вождям крестового похода послов просить мира; он обязывался платить дань королю Сицилии и обещал, сверх того, передать христианам часть своих сокровищ для покрытия военных издержек. 31 октября было заключено перемирие на 15 солнечных лет между халифом, имамам, повелителем правоверных Абу-Абдуллой-Мехмедом, с одной стороны, и князем знаменитым Филиппом, Божией милостью королем Франции, князем знаменитым Карлом, королем Сицилии, князем знаменитым Тибо, королем Наваррским, - с другой стороны. В силу этого договора следовало произвести с той и другой стороны обмен пленных и заключенных в темницах, монахам и священникам христианским позволялось селиться во владениях повелителя правоверных, свободно проповедовать в пределах своих церквей, беспрепятственно отправлять богослужение и делать в Тунисе все то, что они делали в своей стране. Большая часть знатных владетелей и баронов, сопровождавших Людовика IX в крестовом походе, были поименованы в этом договоре.

Флот, который должен был перевезти во Францию печальные остатки крестового ополчения, вышел в море в конце октября. На пути к Сицилии он был застигнут страшной бурей; более 4000 крестоносцев погибли в волнах. Король Наваррский умер скоро после того, как вышел на берег в Дрепане (ныне Трепани). Жена его Изабелла не могла перенести эту потерю и умерла от горя. Филипп, остановившийся в Сицилии, уехал во Францию в январе; молодая королева, сопровождавшая его, была новой жертвой крестового похода: проезжая по Калабрии, она умерла вследствие падения. Оставшись один, король продолжал путь, увозя с собою останки своего отца, брата и жены. Вскоре он получил известие, что граф и графиня Пуатьерские умерли в Тоскане, на обратном пути в Лангедок. Перебравшись через Мон-Сени, Филипп снова увидел свое королевство, которое нашел в глубокой скорби. Какое зрелище и для Франции! Погребальные урны, остатки когда-то цветущей армии, молодой государь, больной и только чудом избежавший всех бедствий крестового похода! Останки Людовика IX были перенесены в аббатство Сен-Дени, где на наших уже глазах они были развеяны по ветру, сердце и внутренности остались в Сицилии, где аббатство Монреальское лучше защитило их от оскорбительных ударов времени и революций.

Эта экспедиция Людовика IX, как видно из вышеизложенного, была действительно лишь рядом погребений и несчастий без всякой славы; благочестивый гений, или, вернее, ангел крестовых походов, облекшись тогда в траурный креп, возвратился на небо с душою святого короля. Тем не менее, в наш век шагнувшей далеко вперед цивилизации, в то время когда распространение повсюду просвещения вменяется во славу, мы не должны забывать, что эта дальняя война, среди которой умер король Франции, имела целью озарить светом Евангелия варварские страны и присоединить народы африканские к развитию и судьбам христианской Европы.