Проблема человека и православная культура

      Православными авторами часто цитируется, что "человек есть тело, душа и Святой Дух", то есть человек состоит не только из материи, но и из того высшего начала, которое эту материю оживотворяет1. Дух есть то высшее, что стоит над телом и душой, что часто выступает в роли их судьи, дает оценку с особенной, высшей точки зрения. Проявляется дух в человеке в трех видах: в благоговейном трепете перед величием Божьим; в совести, - нашем внутреннем регуляторе, указывающем человеку, что является справедливым, а что несправедливым; в нашем стремлении к высшему, Абсолютному. Исполнение человеком своего предназначения на земле и означает жить в общении с Богом, жить по воле Божьей и пребывать в любви Божьей.

      Понятие "духа" наличествует только в православной христианской традиции. В западном варианте христианства человек состоит из тела и души, которые рассматриваются как две разнородные субстанции. Только русская культура оперирует терминами "духовность", "нравственность", в западной культуре используются понятия "мораль", "этика". Отсюда и размышления о "загадочной русской душе", точнее, - о "загадочном русском духе".

      В православии Заповедь Божья воспринимается как внутренняя, органическая норма нравственной свободной жизни во Христе. Отсюда и духовная уравновешенность русского человека, обращение к внутреннему миру, самоуглубление, стремление к самоусовершенствованию себя и окружающего мира. Вера человека - это живая сила, требующая себе проявления как внутри человека так и во вне, в жизни - деятельности человека. Одно из важнейших качеств православного человека - милосердие, деятельная любовь к людям. Вера без добрых дел означает жизнь без любви, а такая вера есть вера недействующая, вера мертвая. Назначение человека - любить Бога, людей, творить добрые дела.

      В католичестве Заповедь Божья воспринимается не в качестве внутренней, органической нормы нравственной свободной жизни во Христе, а как иго неудобоносимое, как требование сурового взаимодавца, которое должно быть обязательно выполнено. Отсюда и язык внешнего механического счета заслуг, числа и меры, что особенно сказалось в учении об индульгенциях и казуистической морали. Учением о папе и церкви выражается, что они являются посредниками между всеми и Богом, могут покрывать недочеты верующих. Отсюда и механическое восприятие благодати, возбужденность, религиозный сентиментализм с характерным для него стремлением ударить по нервам, расстроить и поразить воображение человека. Отсюда и крестовые походы, претензии на власть светскую и духовную.

      В современном протестантизме каждый отдельный человек и его личные переживания становятся мерою вещей, то есть отвергнута необходимость пополнения индивидуального разума, самоусовершенствования, отвергнута необходимость в познании истины соборным церковным разумом. Для протестантизма характерен ярко выраженный религиозный субъективизм, формирование крайнего индивидуализма.

      Русское православие воспринимает Бога не столько от Павла, сколько от Иоанна, то есть не воображением, которому нужны страхи и чудеса (первобытные верования), не властной и земной волей закона, требующей повиновения (иудаизм и католицизм), не мыслью, ищущей толкования (протестантизм), а "любовью, воссылая ему молитвы любви и обращаясь с любовью к миру и людям"2.

      Иоанновский человек чутко различает добро и зло, зорко подмечает несовершенство земных поступков, нравов, учреждений, никогда не удовлетворяется ими и не перестает искать совершенства, правды. Признавая святость высшей ценностью, русский человек стремится к абсолютному добру, и поэтому равнодушен к материальному, не возводит земные, относительные ценности в ранг "священных принципов". Если же он усомнится в абсолютном идеале, то способен быстро пройти путь от невероятной терпимости и послушания до самого необузданного безграничного бунта. Иоанновский, мессианский человек чувствует себя призванным создать на земле высший божественный порядок, восстановить вокруг ту гармонию, которую он ощущает в себе, одухотворяет его не жажда власти, а настроение примирения и любви. Он ищет разобщенное, чтобы его воссоединить, осветить и освятить. Однако, стремясь к бесконечному всеобъемлющему, он боится определения, отсюда - гениальная перевоплощенность русских людей.

      Православие как религия любви, обращенной ко всему человечеству, изначально приняло идею свободной личности. Каждая душа сама по себе "внемлет Богу", сама принимает решение и отвечает за него. В глубине народа русского, как справедливо утверждал Н. А. Бердяев, "заложена свобода духа большая, чем у более свободных и просвещенных народов Запада... Огромность свободы есть одно из полярных начал в русском народе, и с ней связана русская идея"3. Конечно, есть в русском характере черты, которые Л. Н. Толстой называл "роковым началом", потребностью прильнуть к таким же, как ты, подобно пчеле, прижавшейся к рою. "Единица - ноль",- вещал В. В. Маяковский и звал каплею слиться с массой. Здесь коренится самозабвение в общих начинаниях, личное бытие заменяется бытием социальным, безличным. Но это лишь один из аспектов решения проблемы свободы личности. Другое решение дано Ф. М. Достоевским в "Легенде о великом инквизиторе". Он защищает личное начало, испокон веков присущее русской культуре. Такое начало не отрицает единства общего, социального, и единичного, личного.

      Органичное сочетание личного и общественного нашло выражение в понятии соборности - центральном понятии русской философии, введенном А. С. Хомяковым, который писал, что собор "выражает возможность собирания множества в единство", где единство нельзя уподобить груде песчинок или кирпичам, уложенным в стену4. Соборность - это единение свободных личностей в их любви к Отечеству, к Божеству. Она включает в себя богатство особенного и единичного, выражает слияние индивидуального и социального. Русская мысль понимает соборность как интуитивную очевидность, веками воспитанную православием в народе. Это, по словам А. С. Хомякова, "единство, свободное и органичное, живое начало которого есть божественная благодать взаимной любви"5.

      Соборность противоположна как католическому авторитаризму, так и протестантскому индивидуализму. П. Флоренский сравнивал соборность с русской песней: она допускает полную свободу голосов при сохранении гармонического единства, в ней нет навсегда неизменных партий, а единство достигается внутренним взаимопониманием: каждый более или менее импровизирует, но тем не менее не разлагает целого. Именно во взаимном проникновении частей целого, диалектическом единстве личного и общественного реализуется фундамент русской философии - идея всеединства.

      Будущее человечества - в высокой общности, где личность полностью раскрывает себя. Идея соборности дает решение этой проблемы. Индивидуализм не является высшим достижением культуры, он лишь способствует выходу человечества из стадности, однако не способен преодолеть общностей, которые могут представлять опасность для человечества: общности, основанные на идеях национальной исключительности ("раса господ", "избранный народ"), преступные сообщества, масонские ложи, политические партии. Все они построены по иерархическому типу с преимуществами "для своих" и с подавлением "иных". Соборность же открыта, общедоступна, человечна. Будущее принадлежит соборности.

      С соборностью русского народа неразрывно связано такое его качество, как "державность". Русский человек помнит, что воплощение нравственного идеала требует соответствующей организации. Такая организация немыслима без державного сознания, формирующего в человеке чувства долга, ответственности и патриотизма. "Любите врагов своих, сокрушайте врагов Отечества, гнушайтесь врагами Божиими" - вот державный глас народа, выраженный чеканным слогом митрополита Филарета, одного из величайших святителей прошлого века.

      Державность - это сознание каждым ответственности за всех, ответственности отдельной личности за нравственное здоровье общества и крепость государства. Не принудительная ответственность "за страх", а добровольное служение "за совесть". Державность - это государственное самосознание народа, удерживающее государство как целое, единое.

      Соборность и державность - оба эти народные качества проявляются в открытости, "всечеловечности" русского-характера. Открытость означает готовность бескорыстного соединения с каждым приемлющим святыни и нравственные устои православной традиции, с тем, кто исповедует ценности русского народа.

      Православная традиция соборной интеграции нашла выражение в характерном для русского культурного архетипа сращивании понятий красоты, добра и истины в "благолепии", как "видении умной красоты духовного мира" (С. Н. Булгаков). Высоко ценимы русским человеком такие добродетели, как справедливость и милосердие, смиренность и душевная теплота.

      Каждая из культур, духовным стержнем которой служит религия, дает свое видение проблем бытия человека, формирует определенную группу ценностных ориентации личности. Уберем культурную опору, и произойдет соскальзывание общества в субкультуру, в антисоциальную зону, так как при подобных попытках деградация общества опережает его трансформацию (смещение ценностных ориентиров).

 

      Вологда

      ПРИМЕЧАНИЯ
     
      1 Закон Божий. Руководство для семьи и школы / Сост. Протоиерей Серафим Слободской. - Нью-Йорк, 1967.
      2 Ильин И. А. О русской идее. Кн. 1. - С. 420. Собр. соч. в 10-ти т. М, 1993. - Т. 2.
      3 Бердяев Н. А. Русская идея. - Париж, 1971. - С. 48.
      4 Хомяков А. С. Соч. в 2-х т. - Прага, 1967. - Т. 2. - С. 281.
      5 Там же. - С. 101.