В конце VII в. византийское богослужение претерпело значительные перемены, из них главная заключалась в том, что для Литургии, для ее первой части, которая называется в православной традиции Литургией оглашенных и в католической - Литургией слова, были оставлены лишь перикопы из Нового Завета, тогда как ветхозаветные пассажи (или паримьи) перенесены на службу навечерий и назначены для службы Преждеосвященных Даров, которая отправляется по будним дням Великого Поста. Порядок чтения новозаветных перикоп был подчинен пасхальному (лунному) календарю, т.е. начинался от Пасхи и завершался накануне ее в Страстную субботу. Порядок чтения ветхозаветных перикоп изменен не был и следовал прежнему солнечному календарю, который начинался Рождеством Христовым.

Для закрепления нового порядка богослужения были созданы специальные библейско-литургические сборники, использование которых вело к стабилизации литургической практики на обширных пространствах Константинопольского патриархата. Сборники эти суть следующие: 1) профитологий или паримийник, содержащий литургические перикопы из Ветхого Завета, 2) служебный Апостол и 3) служебное Евангелие, содержащие литургические перикопы из Нового Завета для чтения за Литургией. В сборниках помещались не только сами возглашаемые тексты, но и указания, когда и по какому случаю их должно читать.

Служебное Евангелие в славянской традиции называется апракос от греч. α-πρακος «не-дельный», т.е. назначенный для чтения в нерабочие, праздничные дни. В самой греческой церковной терминологии это название не сохранилось, соответствующий сборник называется там ευ̉αγγέλιον, ευ̉αγγελιστάριον и ε̉κλογάδιον, последнее значит «изборник». Существовало два основных типа служебного Евангелия, они различались между собою количеством чтений: 1) полный апракос содержал чтения для всех дней года, когда служится Литургия (ее не отправляют лишь в будние дни Великого Поста); 2) краткий апракос содержал чтения для всех дней периода Пятидесятницы, но лишь на субботы и воскресенья остальной части года. Следовательно, собственно апракосом, т.е. праздничным сборником, является краткий, а не полный тип. Применение краткого и полного типа было обусловлено уставом: ежедневная литургия стала нормой монастырского богослужения в VI-VII вв., тогда как в приходском богослужении литургия могла служиться ежедневно в дни Пятидесятницы, в остальное время года - лишь по субботам и воскресеньям. Количество полных апракосов, сохранившихся в греческой письменности, около 500, кратких - около 550[1 ]. В славянской письменности соотношение этих источников иное. От периода XI-XIV в. сохранилось 152 полных евангельских апракоса и всего 37 кратких[2 ]. Преобладание полного апракоса объясняется особенностями восточнославянской церковной жизни, где в результате принятия в киевском Печерском монастыре Студийского устава в редакции патриарха Алексея Студита (1025-1043)[3 ] обряд монашеского богослужения и связанный с ним полный апракос получили применение также и в приходском богослужении.

Существовал, впрочем, еще один тип служебного Евангелия, который называют сверхкратким или праздничным апракосом. Он не обладал устойчивостью, каждая из рукописей этого типа отличается своеобразным набором дней, на которые назначена Литургия. Можно думать, что их изготовляли для небольших приходов, в которых богослужение проводилось гораздо реже, чем в городских храмах. Общее количество и греческих, и славянских праздничных апракосов исчисляется несколькими десятками.

В византийском богослужении оба апракоса выходят из употребления после 1204 г. В этот год Константинополь был захвачен крестоносцами, и несколько десятилетий в его стенах существовало латинское королевство. После восстановления православного богослужения здесь нашел применение литургический устав монастыря Саввы Освященного. Сформировавшийся в условиях богослужебной практики Иерусалимского патриархата, этот устав не знал характерных для Константинополя новозаветных литургических сборников полного и краткого апракоса, и византийское богослужение тогда вновь вернулось к использованию Четвероевангелия. Вслед за греческими учителями этот обратный путь проделали и славяне, что стало заметно, однако, лишь в XIV в. К приведенной выше статистике рукописей апракоса следует добавить, что славянских списков Четвероевангелия от XI-XIV вв. сохранилось 126. Большая часть из них также могла применяться за богослужением, для этого рукописи были снабжены лекционарными таблицами и соответствующей разметкой текста.

И апракосы, и списки Четвероевангелия, употребляемые за богослужением, имели дополнительный отдел, в котором помещались перечни памятей святых и событий в последовательности гражданского года, начинавшегося в Византии и на Руси 1 сентября. Этот раздел, называемый месяцеслов, включал в себя праздники, которые не были связаны с подвижным пасхальным циклом, но приходились на фиксированные даты. К их числу принадлежат великие праздники - Господские и Богородичные, а также множество иных, в том числе местных, значимых только для данной епархии или даже данного прихода. Для некоторых из праздников месяцеслова были предписаны особые евангельские чтения. В списках Четвероевангелия помещались указатели для поиска нужных чтений, тогда как в списках апракоса текст в месяцеслове приводится полностью, если он не повторяет какое-нибудь из чтений пасхального цикла.

Сведения, изложенные до сих пор, дают тот фон, на котором удобно рассматривать Остромирово Евангелие. Являясь рукописью краткого апракоса, оно содержит текст для богослужения в приходе, а не монастыре. Новгородский посадник Остромир, как гражданский правитель, заказал этот богатый список для литургического использования в Софийском соборе Новгорода. Таким образом, Остромирово Евангелие открывает собою ряд так называемых вкладных рукописей, которые представляли собою дарение, вклад в тот или иной собор или монастырь на помин души дарителя. Все вкладные рукописи Евангелия являются литургическими книгами, рассчитанными на богослужебное использование. В соборе Остромирово Евангелие использовалось как напрестольное, т.е. возлежало на столе в центре алтаря. Стол этот называется престолом, ибо символизирует трон Божий посреди храма, и служит местом совершения новозаветной жертвы. Роскошное оформление кодекса и его великолепная каллиграфия соответствуют той роли главной святыни храма, которую он играл. Судя по хорошей сохранности Евангелия, можно заключить, однако, что большую часть своей долгой истории оно находилось под особо бережным присмотром и пребывало в соборной ризнице, месте, где хранятся церковная утварь, священные облачения и храмовые сокровища.

Тотчас после своего поступления в Императорскую публичную библиотеку в 1806 г. Остромирово Евангелие становится объектом научного внимания и оправдывает его в полной мере. Это было обусловлено следующими причинами. Всего, как нам известно сегодня, сохранилось около 40 славянских рукописей XI в., и Остромирово Евангелие оказалось первым из них, на которое было обращено научное внимание. К его достоинствам относится и то, что оно содержит практически полный текст памятника и характеризуется точной локализацией и точной датировкой. Первый научный очерк грамматики старославянского языка, который опубликовал в 1820 г. Александр Христофорович Востоков (1781-1864), почти целиком построен на изучении языка Остромирова Евангелия. В этой работе впервые указано на фонетическое значение двух загадочных букв старой кириллицы - большого и малого юсов. Сравнительно немного древних рукописей, написанных кириллицей, правильно употребляют эти буквы, к их числу относится Остромирово Евангелие. Сопоставление соответствующих слов Остромирова Евангелия с польскими формами натолкнуло Востокова на догадку, что в старославянском языке были носовые гласные и что их передаче служили юсы. Патриарх славянской филологии, чешский католический священник Иосиф Добровский (1753-1829), сам автор первых историко-грамматических исследований по старославянскому языку, был поражен этим открытием и до конца своих дней не решался принять его. Между тем Востоков установил, что при написании Остромирова Евангелия использован болгарский оригинал. Так были заложены основы научной классификации славянских языков на три группы - южную (болгарский и сербский), западную (польский, чешский, словацкий и словенский) и восточную (русский, украинский, белорусский), - и определено, что старославянский язык относится к первой из этих групп. Памятники славянской письменности представляли собою по преимуществу переводы с греческих оригиналов и принадлежали церковному обиходу, именно они, однако, послужили основой для изучения фонетики и грамматики живых славянских языков древнейшей эпохи и для первых достижений исторического языкознания.

Востоков же осуществил в 1843 г. издание Остромирово Евангелие. Кроме текста рукописи, который передан в издании строка в строку и буква в букву, здесь дан очерк грамматики, полный словоуказатель с грамматическими характеристиками всех форм, а также роспись литургических перикоп краткого апракоса, как они расположены по листам кодекса. Сам Востоков не пользовался термином апракос, известным тогда лишь по употреблению старинных книжников, и в оправдание неполноты евангельского текста в осуществленной публикации писал в предисловии к ней: «Здесь помещены не все Евангелия и не в обыкновенном порядке Евангелистов, а только чтения Евангельские на известные дни и праздники. Так расположены все древнейшие списки Евангелий. Полные же, по евангелистам расположенные Евангелия, или Четвероевангелия, большей частью сохранились только в списках XV-го и позднейших веков. Мало их встречается принадлежащих XIV веку». Касаясь в предисловии языка Остромирова Евангелия, издатель отмечает, что «рукопись сия особенно достопримечательна, как ближайший к началу Словенской письменности памятник Церковнословенского языка».

Труд Востокова был первым по времени строго научным и образцовым изданием значительного по объему древнеславянского текста, во многом он обусловил дальнейшее развитие славянского исторического языкознания, равно как изучение славянских древностей вообще. Рассматривая вопрос о возникновении церковной письменности у славян, словацкий ученый Павел Шафарик (1795-1861), высоко оценивший публикацию Востокова, высказал мнение, что первым памятником, который перевели Кирилл и Мефодий при начале их славянской миссии 863 г. был краткий евангельский апракос такого типа, как Остромирово Евангелие[4 ]. В эти же годы в научное обращение поступила другая рукопись краткого апракоса, написанная глаголицей, - Ассеманиево Евангелие. Эта рукопись XI в. содержит текст такой же древности, какой представлен в Остромировом Евангелии, так что взгляд Шафарика о первичности краткого Евангелия-апракоса в славянской рукописной книжности получил поддержку крупного палеографа и библеиста Капитона Ивановича Невоструева (1815-1872)[5 ]. В дальнейшем этот взгляд не пересматривался несмотря на то, что в научное обращение были введены два глаголических Четвероевангелия X-XI вв. - Мариинское и Зографское, - которые и по своим лингвистическим особенностям, и по характеру текста обладают многими признаками подлинной первичности. Новый взгляд, согласно которому, первый славянский перевод, выполненный в IX в., содержал полный текст Четвероевангелия, был высказан лишь в конце XX в. Основой послужило исследование тысячи с лишним рукописей Евангелия при подготовке исторического издания славянского текста[6 ].

Согласно результатам названного текстологического исследования, Остромирово Евангелие по характеру своего текста ближе всего стоит к Мариинскому Евангелию, в свою очередь последнее представляет собою наиболее близкое отражение первичного славянского Четвероевангелия, переведенного Кириллом и Мефодием. Другое древнее глаголическое Евангелие, Зографское, обладает признаками вторичной редактуры по греческому оригиналу. Всего сохранились четыре евангельских апракоса, которые могут быть отнесены к первому этапу развития славянской письменности IX-XI вв. Кроме Остромирова Евангелия, это уже названное Ассеманиево Евангелие, а также две рукописи кириллического письма - Саввина книга, краткий апракос X в., написанный в восточной Болгарии, и Мирославово Евангелие, полный апракос XII в., написанный в Сербии. Мирославово Евангелие вместе с Остромировым Евангелием, но независимо от него восходит к оригиналу, отраженному в Мариинском, Ассеманиево восходит к оригиналу, отраженному в Зографском тетре XI в., тогда как Саввина книга, созданная на основе текста Мариинского типа, подверглось серьезному редактированию в Болгарии в X в. Иначе говоря, в первоначальный период славянской письменности апракосы не копировались друг с друга, а составлялись каждый раз заново на основе того или иного Четвероевангелия. Позже, возможно с XII в., копирование апракосов стало преобладающим способом изготовления этих сборников, но достаточно надежно этот путь тиражирования литургических книг засвидетельствован только для полного апракоса, что выразительно представлено в работах Л.П. Жуковской[7 ]. Классификации краткого апракоса по какому-либо основанию в науке пока не существует; можно лишь высказать общее впечатление, что сохранившиеся краткие апракосы ближе стоят к тому тексту, какой представлен в Ассеманиевом Евангелии.

Несмотря на свои внешние и внутренние достоинства, Остромирово Евангелие не стало родоначальником большой семьи литургических книг. Но среди сохранившихся древних рукописей у Остромирова Евангелия есть несомненный и близкий родственник, это так называемые Куприяновские или Новгородские листки. Название памятника связано с тем, что он обнаружен был И.К. Куприяновым в новгородском Софийском соборе; приобретен Библиотекой в 1856 г. На двух сохранившихся листах этого памятника читается 16 стихов из Евангелия от Иоанна и 6 стихов из Матфея. Близость текста Куприяновских листков и Остромирова Евангелия обратила на себя внимание давно, так что в 1983 г. сербский ученый русского происхождения Владимир Алексеевич Мошин (1894-1987) предположил, что эти листки представляют собою остатки того оригинала, которым пользовался дьяк Григорий при написании Остромирова Евангелия[8 ]. Действительная степень близости обеих рукописей была выявлена позже. При подготовке к изданию славянских Евангелий от Матфея и Иоанна было обследовано более тысячи рукописей XI-XVI в., при этом обнаружилось, что между Остромировым Евангелием и Куприяновскими листками практически нет разночтений. Случай уникальный, ибо все другие рукописи в объеме названных 22 стихов различаются десятками чтений. Кроме того, из всех известных рукописей Евангелия лишь эти две имеют экфонетическую разметку, - так называется система знаков, служивших для указания декламационной интонации при литургическом чтении Писания. Экфонетическая система была обычным явлением в греческих рукописях Евангелия, Апостола и профитология, но не перешла в славянскую традицию.

В.А. Мошин высказал догадку, что Куприяновские листки представляют собою остаток рукописи конца X в., которая была написана в Западной Болгарии и принадлежала библиотеке болгарского царя Самуила (997-1014). Поскольку в аргументах, приведенных им, использовались исключительно палеографические данные, а именно характер письма, этот взгляд не получил полного признания в науке; существуют также мнения, что Куприяновские листки написаны русским писцом и что временем их написания является начало XI в.

Независимо от того, является ли Остромирово Евангелие копией Куприяновских листков или обе рукописи восходят к общему оригиналу, их наследственная связь с библиотекой болгарских царей X в. должна быть признана. Рассмотрим этот вопрос подробнее.

Как уже было сказано, главное течение литургической традиции на Руси шло в русле монастырского богослужения, закрепленного типиконом патр. Алексия и воспринятого Киево-Печерским ритуалом. Литургическая традиция, к которой принадлежит Остромирово Евангелие, отражает богослужение Св. Софии в Константинополе, главного храма всего патриархата. Основой его богослужения был краткий апракос, но участие патриарха и императора вносило в него определенные особенности и отличало от практики рядового прихода. К таким литургическим чертам относится чин умовения ног Великого четверга, присутствующий в Остромировом Евангелии (лл. 153 об.-154 об.). Он нередко встречается в рукописях полного апракоса, поскольку в монастырях епископское богослужение не было редкостью, но обычно отсутствует в кратких апракосах приходского богослужения. В Остромировом Евангелии, как и в богослужении Св. Софии, в Великую пятницу отсутствует на своем месте служба часов (она приписана в самом конце рукописи, лл. 290 об.-294), поскольку богослужение Св. Софии отличала особая служба тритоекти, объединявшая в себе 3-й и 6-й часы, тогда как чтение Евангелия оставлено в этот день только на вечерне (лл. 195 об.-202 об.).

К сожалению, эти особенности Остромирова Евангелия не могут быть названы определяющими, поскольку в более позднее время они легко переносились из одного типа апракоса в другой. О близости Остромирова Евангелия к уставу Великой церкви, как именовали в литургических источниках св. Софию Константинопольскую, больше говорит набор праздников в месяцеслове Остромирова Евангелия. В нем отражены специфические черты этого соборного календаря. Во-первых, в нем представлены главные праздники Константинополя с указанием мест, где они проводились. Во вторых, при сравнении с месяцесловами двухсот других литургических источников XI-XV вв.[9 ], выясняется, что в календаре Остромирова Евангелия отмечено около трех десятков памятей, неизвестных другим источникам, и почти все они находят себе место в календаре св. Софии. Это 1 сент. Италь (искажение греч. Αειθαλα), 21 сент. освящение храма св. Мины, 22 сент. Приск, Мартин, Николай, 28 сент. Алфей, Александр, Зосима, Никон, 29 сент. Трофим и Доримедонт, 1 окт. Домнин Солунский, 4 окт. Диоген, 5 окт. Ираида, 8 окт. Пелагея, 9 окт. Авраам и Лот, 9 окт. Анна, Елизавета и дружина, 17 окт. освящение храма Богородицы «в месте рекомемь раи», 17 окт. Леонт, Домент, Теронт, 26 окт. Артимидор, 30 окт. Астерий, 31 окт. Пантелеонт, Ираклий, Епимах, 4 нояб. Порфирий, 5 нояб. освящение храма св. Феодора в квартале Сфораникия, 27 нояб. Козма и Дамиян, 28 нояб. цари Константин и Маврикиан с чадами, 19 дек. Евтихий, 26 и 27 апр. Василий Амасийский, 27 апр. Поплион, 2 мая Еспер и Зоя, 6 мая Димитрий и Данат, 23 июля Аполлинарий Равеннский, 31 июля царь Феодосий младший, 5 авг. Ия. Кроме названных есть немало памятей, восходящих к календарю Св. Софии, которые разделяют с Остромировым Евангелием один или два более поздних славянских источника, однако и без того приведенный список достаточно велик, чтобы рассеять сомнение в наличии особой связи между уставом богослужения Св. Софии и Остромировым Евангелием[10 ].

Крайне важно, что среди чтений на разные потребы, которые обычно перечисляются в конце литургических рукописей, в Остромировом Евангелии находится «» (л. 289 об.). Само чтение не приведено, дана лишь отсылка к 7 августа, когда читается Мк. 11, 22-26 в память «» (л. 285). Обозначение варваров-аваров, от которых в 626 г. был спасен Константинополь, было по недоразумению воспринято как женское имя. Ср. греческий текст: λιτὴ α̉πέρχεται ε̉ν Βλαχέρναις κατὰ τω̃ν βαρβάρων «лития отправляется во Влахерне на варваров». Чтения на победу царя изредка встречаются в рукописях XIV-XV в., но в списках предшествующей поры в этом случае упоминается князь (как это в Типографском Евангелии XII в.), что соответствует историческим условиям Руси, или же дается сокращенный вариант: (так в Архангельском Евангелии XI в.). Упоминание царя в Остромировом Евангелии может относиться к личности византийского императора и восходить к греческому оригиналу, отразившему практику Св. Софии.

При точности в передаче малозначительных деталей царьградского богослужебного ритуала обращает на себя внимание отсутствие в Остромировом Евангелии такого важного церковного события X в. как перенесение Нерукотворного образа из Эдессы в Константинополь в 944 г. (память 16 августа). Это заставляет думать, что оригинал Остромирова Евангелия возник ранее этого события; по наблюдениям исследователей, последний праздник, отраженный в нем, датируется 850 г.[11 ] Кроме того, правление царя Самуила, прошедшее в постоянных и большей частью малоуспешных войнах с Византией, не было подходящим временем для копирования литургической традиции, которой держались император и патриарх. Это же можно сказать об эпохе длительного правления царя Петра (927-970), которая завершилась полным разгромом столицы Преслава-Плиски, в чем совместно участвовали Византия и Русь, последняя во главе с князем Святославом. И лишь один краткий момент за столетие болгарской истории мог быть временем копирования устава Св. Софии. В 913 г. князь Симеон, долгое и счастливое правление которого (893-927) называют золотым веком болгарской письменности, осадил Царьград, и под давлением военной угрозы патриарх Николай увенчал князя царской короной в храме св. Софии; во главе болгарской церкви становится патриарх. Именно это церковно-политическое достижение должно было привести к мысли о воспроизведении богослужения Св. Софии с его малейшими деталями вплоть до декламационной разметки.

Большая царская библиотека в Преславе не оставила заметных следов в болгарской письменности после ее возрождения в XII в., зато на Руси ее наследием являются восточнославянские рукописи XI-XII вв. с портретами болгарских царей - Симеона в составе Изборника 1073 г. (ГИМ, Син. 31-д) и Слова Ипполита Римского об антихристе (ГИМ, Чуд. 12), Бориса в составе Учительного Евангелия Константина Болгарского (ГИМ, Син. 262). Приходится думать, что библиотека в полном своем составе была перевезена в Киев, где и погибла в 1240 г. К этому же собранию книг восходят предки большинства известных на Руси библейских и богословских сочинений[12 ]. В нем находился и оригинал Остромирова Евангелия, изготовленный, как мы думаем, для царя Симеона. Князь Изяслав Ярославич, покровительствовавший своему родственнику Остромиру, способствовал тому, чтобы с киевского оригинала в Новгороде была сделана копия напрестольного Евангелия для отстроенного в 1052 г. собора. Это было тем более уместно, что собор был местом кафедры новгородского архиепископа, которому и полагалось служить по уставу Великой церкви. Имя правившего в Новгороде в это время епископа Луки Жидяты в записи Григория не упоминается потому, вероятно, что в 1055-58 гг. епископ находился в заточении в Киеве.

Все сказанное свидетельствует о том, что Остромирово Евангелие является важным и единственным в своем роде документом церковной и культурной истории южных и восточных славян X-XI вв.

[1]  Подсчет рукописей сделан по каталогу греческих рукописей: Kurzgefasste Liste der griechischen Handschriften des Neuen Testaments. 2te, neubearbeitete und ergaanzte Auflage. In verbindung mit M. Welte, B. Koster und K. Junack bearbeitet von K. Aland. Berlin; New York, 1994. Почти тысяча прочих источников, включенных в категорию лекционариев этого каталога (общее количество номеров в списке лекционариев, опубликованном в этой работе, превышает 2400), представляет собою фрагментарно сохранившиеся рукописи, не отождествленные в отношении своего литургического типа или различного рода литургические сборники с несистематическим включением новозаветных перикоп. Около 300 источников приходится на служебный Апостол.

[2]  Подсчеты сделаны по изданиям: Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. XI-XIII вв. М., 1984; Сводный каталог славяно-русских книг, хранящихся в России, странах СНГ и Балтии. XIV век. Вып. 1 (Апокалипсис-Летопись Лаврентьевская). М., 2002.

[3]  См.: Пентковский А.М. Типикон патриарха Алексия Студита в Византии и на Руси. М., 2001.

[4]  Шафарик П.П. Взгляд на древность глагольской письменности // Известия Имп. Академии наук по отделению русского языка и словесности. Т. 1. 1852. С. 382-388. В том же году статья была опубликована по-чешски в «Часописе чешского музеума». Добровский не знал ни одного краткого апракоса и первоначальным считал текст Галицкого Четвероевангелия 1144 г.

[5]  Невоструев К.И. Записка о переводе Евангелия на славянский язык, сделанном свв. Кириллом и Мефодием // Кирилло-Мефодиевский сборник. М., 1865. С. 209-234.

[6]  Евангелие от Иоанна в славянской традиции / Издание подготовили А.А. Алексеев, А.А. Пичхадзе, М.Б. Бабицкая, И.В. Азарова, Е.Л. Алексеева, Е.И. Ванеева, В.А. Ромодановская и Т.В. Ткачева. СПб: Российское библейское общество, 1998. Вопросу о первенстве Четвероевангелия посвящены С. 19-21 введения и статья А.М. Пентковского «Лекционарии и Четвероевангелия в византийской и славянской литургической традициях» (Приложение I. С. 3-54). Ряд дополнительных уточнений содержит предисловие следующего выпуска этой серии. См.: Евангелие от Матфея в славянской традиции. СПб, 2005.

[7]  См.: Жуковская Л.П. Текстология и язык древнейших славянских памятников. М., 1976.

[8]  Мошин В. Новгородски листићи и Остромирово jеванђеље // Археографски прилози. Београд. 1983. 5. С. 7-64.

[9]  Материалы сравнения представлены в работе: Лосева О.В. Русские месяцесловы XI-XIV веков. М., 2001.

[10]  Устав богослужения св. Софии известен по публикации: Mateos J. Le typicon de la Grande Eglise. T. 1-2. Roma, 1962-63.

[11]  Лосева О.В. Русские месяцесловы. С. 57.