Поэт и драматург князь И. М. Долгорукий, посетивший город в июне 1817 г., писал: «Болхов издали - картина; город разбросан по буграм и весь в садах. В нем 11 тысяч душ, населенных без тесноты, на обширном пространстве». Литератор отметил также, что в городе проживало больше женщин, чем мужчин (33).

     В XIX в. Болхов становится крупным ремесленно-торговым городом. Он вел обширную торговлю с Москвой, Санкт-Петербургом и Малороссией. Село Крутогорье на берегу Оки в 17 верстах от города являлось его пристанью, меньшее значение из-за отдаленности имели железные дороги (ближайшая станция - Мценск). За пределы уезда вывозили лес, зерно, пеньку, конопляное масло, сало, мед, воск, соль, предметы кожевенного производства, игравшего важнейшую роль. Выделанные в Болхове кожи шли на сапоги, рукавицы, пользовались большим спросом в стране. Этому содействовали мягкость воды и обилие в окрестностях известняка и дубильных растений. С 1828 г. до 1865 г. деятельность кожевенных заводов поддерживалась казенными, в частности, армейскими подрядами до 1,2 млн. руб в год. Крупнейшими заводчиками были купцы Клягин, Евдокимов, Петухов. Сильный пожар 1863 г. и снижение качества товара привели к определенному упадку кожевенных предприятий. Зато возросло количество заводов по производству пеньки, которой вырабатывалось до 350 тысяч пудов на полмиллиона рублей, особенно в 1840-1880-е гг. Очисткой пеньки были заняты крестьяне пригородных слобод: Зарецкой, Деевской, Стрелецкой. Болховичи занимались также бондарным, валяльным промыслами, обработкой известкового камня, резьбой по дереву и прасольством - по весне покупали бычков у крестьян, выхаживали их, затем гнали на мясо в Москву и Санкт-Петербург. При собственных 2 000 головах скота на продажу предназначалось в два раза больше. Среднегодовой вывоз хлеба в конце века составлял 350 000 пудов. Торговые обороты города достигли 1,5 млн. рублей, на 230 предприятиях было занято 984 рабочих.

     Имя города Болхова, славного своими ратными традициями, в 1863 г. было присвоено пехотному полку, входившему в состав 35-й дивизии Московского военного округа. Полк был сформирован из подразделений бывшего Тобольского полка. Первым командиром полка был назначен полковник Пальчевский. Болховцы с честью отличились в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Болховский полк был включен в Рущукский отряд. 13 июля 1877 г. болховцы (1-я и 2-я рота) приняли бой у Есерджи и выиграли сражение. Генерал Тихменев сообщал: «Бой при Есерджи (Езерче) чисто солдатский... Не было предела их молодечеству, отваге и находчивости». Против русского отряда имели дело три пехотных полка, 6 орудий и 6 сотен кавалерии. Противник в три раза превосходил русских. Затем, в августе, последовало сражение у Аяслярских высот. Всеволод Гаршин, будущий известный писатель, командовал отрядом, был ранен в бою. За смелость и отвагу Гаршин был произведен в прапорщики, после ранения отправлен в Россию и вышел в отставку. В. М. Гаршин вступил в 138-й пехотный Болховский полк в Кишиневе добровольцем, когда началась война. Военные рассказы, повествующие о жизни Болховского полка, фронтовых буднях и сражениях, принесли ему первую славу. 7 мая 1878 г. в Болховский полк пришел приказ о награждении 1-го батальона Георгиевскими серебряными трубами, а 2-го и 3-го батальона Георгиевскими знаменами с надписью «За отличие в турецкую войну 1877-1878 гг.». 64 нижних чина полка были награждены Георгиевскими крестами, 16 офицеров удостоены различных наград. В 1903 г. Болховский полк отметит свое 200-летие (по традиции полк унаследовал историю и боевую славу своего предшественника - Тобольского полка, сформированного в 1703 г.). (34)

     В эпоху реформ, в 1862 г., в Болхове активизировались попытки преобразования городского общественного управления, чему были посвящены несколько заседаний Городской Думы. На них рассматривались также финансовые, административные вопросы жизни города. Хранящиеся в Российском Государственном Историческом архиве (Санкт-Петербург) протоколы этих заседаний передают дух эпохи. (35) Они также донесли до нас имена тех, кто управлял городом в то время. Протоколы подписаны купцами и мещанами, фамилии которых известны нам по истории строительства храмов еще с XVIII столетия, это своего рода семейные «кланы» - Бобковы, Клягины, Шестаковы. Болхов был городом купеческим, в их руках было производство, патриархальный уклад купеческой жизни определял и дух города, его благочестивые обычаи и традиции.

      В целом, Болхов не безболезненно переживал бурный рост промышленности, начавшийся со второй половины XIX в. в России. Появление мощной конкуренции, определявшей новые требования на качество товаров, необходимость расширять рынок сбыта, ставили город перед сложными проблемами, которые он не всегда готов был решать.

      В 80-90-е гг. XIX столетия предпринимались попытки подвести к Болхову железнодорожные пути. В 1880-е г.г. начинание это заглохло, хотя были даже проведены предварительные инженерные работы. К этой идее вернулись в 1895 г. 12 мая состоялось заседание Болховской Городской Думы, на котором постановили ходатайствовать перед Правительством о соединении г. Болхова со станцией Орел «ширококолейным железным подъездным путем» (36). В Докладе Болховской Городской Управы Орловскому губернатору по этому вопросу находим красноречивое описание состояния дорог, связывавших Болхов с ближайшими железнодорожными станциями: «Весною и осенью грунтовые дороги представляются в самом ужасном виде, делаются почти непроезжими. Каждому болховскому обывателю, вероятно, приходилось не раз испытывать всю прелесть поездки в Орел или Мценск, да и не только в сказанное время, а даже и зимой, и отчасти летом. Грязь по колесную спицу или снежные саженные ухабы и развалы - вот картина Орловско-Болховского почтового тракта, давно знакомая нашим обывателям, которым неоднократно приходилось на лошадях 54-верстное расстояние проехать в 12-14 часов, рискуя на каждом шагу получить неприятные путевые сюрпризы». «Отсутствие рельсового пути ближайшим образом отражается в отрицательном смысле на нашем исконном самобытном производстве - кожевенном, оно представляется как бы в младенческом состоянии, а между тем было время, когда эта отрасль промышленности стояла на высоком уровне. Но прошли времена, изменились многие условия, явились новые конкуренты, это именно города, соединенные в разных направлениях целой сетью железных дорог, и вот наше кожевенное производство затихло, уступив место другим, более сильным конкурентам, вкушающим плоды железнодорожного блага. Кожевенные товары поступают в южные города на ярмарки, и сбыт их очень неудовлетворителен. Про какие бы то ни было заказы на кожевенное производство нет и помину, кому из торговцев или комиссионеров придет желание тащиться до Болхова на лошадях, потратить с проездом минимум три дня, запастись в зимнее время лишнею теплою одеждою, словом, претерпеть массу неудобств, когда ему гораздо легче сделать нужный заказ хотя бы, например, в Ельце». (37)  
     Действительно, к концу XIX в. в Болхове работало всего 8 кожевенных предприятий, но кож все же выделывалось на сумму 530 тыс. рублей. Начало затухать из-за высоких пошлин и пеньковое производство. А вот какие надежды, не только экономического порядка, возлагались на подъездные железнодорожные пути: «Только с проведением железнодорожной линии от Болхова все вышеуказанные неудобства не будут иметь места, а вместе с тем разовьются в г. Болхове торговля и промышленность; освободившись от оков застоя, наши обыватели невольно пробудятся от спячки и стряхнут свою апатию, бедный рабочий класс, и городской, и уездный, получит возможность приложить свои руки в железнодорожном хозяйстве и тем самым отыщет новые средства своего существования; сообщение с другими городами необходимо усилится, а с ним, путем частных сношений, скорее проникнут сюда общеобразовательные начала, как залог всякого счастья, явится желание совершенствоваться, чтобы дорасти до наших более просвещенных соседей-городов. Словом, блага, которыми бы мог наслаждаться г. Болхов при осуществлении возбужденного вопроса, настолько неисчислимы, разнообразны, велики и очевидны для всякого, что более распространяться о них вряд ли необходимо» (38). Этот любопытный документ, образчик провинциального красноречия, отразил витавшие в воздухе идеи эпохи об общеобразовательных началах «как залоге всякого счастья», и передает колорит общественной жизни уездного города, его насущные проблемы и нужды. Но вкусить «железнодорожного блага» болховчанам так и не удалось. Бытует мнение, что болховские купцы воспротивились этому начинанию, опасаясь, что проникновение конкурентов в Болхов и его окрестности, может подорвать их, и без того не блестящее, положение и торговлю. Но, как бы то ни было, и поныне в Болхове нет железнодорожного пути.

 

     Город постоянно разрастался. В середине века в нем насчитывалось 102 каменных здания и 2594 деревянных, население составляло 15316 человек. К 1890 г. население Болхова достигло 26570 человек, из них купеческого сословия - 1315, зданий же было: 491 каменное и 2979 деревянных. К 1893 г. число жителей составляло уже 27000 человек - Болхов более чем в полтора раза превосходил, например, губернские Архангельск, Вологду и Владимир, почти в 2,5 - Петрозаводск, был больше Новгорода и Пскова.

     В Российском Государственном историческом архиве находятся планы Болхова начала XIX столетия. Один из них - «План и прожект города Болхова» (39) появился в начале 1820-х гг., в связи с предложением генерал-губернатора А.Л. Балашова о некоторых преобразованиях в центральной части города с целью расчистить площади и пространство вокруг храмов от «обывательского строения». В Петербурге его рассматривал архитектор В.И. Гесте, который дал некоторые рекомендации по улучшению вида центра города. Осуществлять эти рекомендации не стали, так как из Орла последовало прошение «об оставлении в настоящем положении плана городу Болхову» - предложенные преобразования, подразумевавшие снос части обывательских домов, могли сильно отразиться на благосостоянии жителей, а многих и «довести до нищенства» (40). Другой план, 1828 г., составленный болховским уездным землемером Кондратьевым по распоряжению из Петербурга (41), дает достаточно полное представление о городе и его постройках.

     С начала XIX в. застройка города осуществлялась в соответствии с генеральным планом. Большая часть сохранившихся построек относится к середине - второй половине XIX в. В архитектурном облике многих жилых и общественных зданий прослеживаются черты классицизма. Основная часть административных сооружений находилась на Никольской улице, на фотографии начала XX в. мы видим здание Присутственных мест (не сохранилось), торговые ряды, каменные купеческие дома. Купеческие богатые каменные «особняки», по свидетельству Т. А. Мартемьянова, красовались вдоль реки Нугрь, образуя своеобразную «резиденцию торговой аристократии» - «Набережную». Из сохранившихся зданий, дающих представление о гражданской архитектуре Болхова XIX столетия, можно назвать жилые дома середины века на Левонабережной ул., 68, Первомайской ул., 42, ул. Ленина, 40, 51 и др. Сохранились Торговые ряды XIX в. - ул. Тургенева, 92. Торговые ряды на Большой Никольской улице (ул. Ленина) были сожжены во время отступления советских войск в 1941 г. Всего же в Болхове под охрану государства формально было взято более 40 жилых домов XIX в.

     Характерная городская усадьба середины XIX в. (Лево-набережная, 68) представляет собой двухэтажный кирпичный дом, расположенный в глубине участка и фасадом обращенный к реке Нугрь. Три верхних окна в центре фасада, выходящего на улицу, оформлены пилястрами, образующими портик, нижний этаж - как цокольный, с тремя арочными нишами. Некоторые архитектурные элементы свидетельствуют о более поздних перестройках - конца XIX столетия, что нарушило стилистическое единство облика этого здания.

     Можно говорить о типичных чертах гражданской архитектуры Болхова. Так, жилой дом на Первомайской ул., 42, также имеет пилястровый портик, расположенный по центру фасада, но отличается большим разнообразием декоративной отделки фасада в виде фигурных ниш разного размера и разной формы - полукруглых, круглых, ромбических, прямоугольных. Каменная жилая застройка Болхова XIX в. представляет собой яркий образчик провинциальной гражданской архитектуры.

     В XIX столетии продолжалось активное храмостроительство. Возводились новые каменные церкви, менялся облик существующих. В 1800 г. завершилась постройка Введенской церкви, в 1807 в камне перестраивается храм «Николы Пахотного». В 1819 г. был построен храм с. Иоанна Милостивого, сменивший деревянную церковь 1768 г.; в 1825 г. переделана трапезная. В 1827 г. на месте прежнего деревянного храма строится каменная церковь Воскресения Словущего. Эти классицистические одноглавые храмы, как и возведенные ранее, сохраняли традиционную для русского зодчества трехчастную схему построения «кораблем», массивные купола и высокие колокольни сформировали панораму городского района за Нугрем, где начиналось каменное строительство.

     Многие храмы были расширены во второй половине XIX в.: Николо-Торговый, Покровский, Николо-Гончарный. В первой трети XIX в. и позднее к старинным церквям с запада пристраивали широкие трапезные и перекрывали их глухими шлемовидными куполами. В трапезных устраивали теплые приделы (Георгиевская, Благовещенская, Христорождественская, Афанасьевская, Николо-Космодамианская церкви). Со второй половины XIX в. в церковной архитектуре доминирует русский стиль. Характерные местные черты, вероятно, привнесенные одним и тем же зодчим, можно видеть в декоре трапезных Христорождественской, Благовещенской церквей, притвора Георгиевской церкви, завершенных оригинальной формы волютами. В Болховских церквях и колокольнях этого времени (Георгиевская, 1852 г. - едва ли не самая высокая в уезде, Троицкая) часто, наряду с древнерусскими, можно встретить элементы романской и византийской архитектуры.

     В 1841 -1844 гг. было построено новое величественное здание Спасо-Преображенского собора, главной святыни города. Ансамбль Спасо-Преображенского собора и Троицкой церкви, стоящих рядом на самом возвышенном месте города, является его архитектурной доминантой, уже издали силуэты этих храмов встречают подъезжающих к городу.

     Велось монастырское строительство. В Троицком Оптином монастыре в 1860-е гг. построили собор в русском стиле во имя чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери, монастырь с этого момента именуют Тихвинским, паломничество к святыне возрастает. К Троицкому собору была пристроена теплая трапезная с двумя приделами, возобновлена двухэтажная церковь св. Иоанна Предтечи. Возвышение монастыря связано с именем архимандрита преп. Макария (Глухарева), ныне прославленного в лике святых, известного церковного деятеля, переводчика Священного Писания на русский язык, просветителя Алтая. Он был назначен настоятелем Оптина монастыря в 1843 г., прибыл же к месту нового служения в ноябре 1844 г. Три года его настоятельства стали целой эпохой в духовной жизни города. «Никогда еще богомольцы не стремились в таком множестве в Болховский монастырь, как это было при архимандрите Макарий... сюда привлекло многих желание видеть отца Макария, принять от него благословение, получить мудрый совет или утешение в скорби и особенно послушать его проповеднического слова...». (42) За недолгий срок о. Макарий успел сделать многое для оживления духовной жизни болховчан. Поразившись равнодушию и невежеству местных жителей, он начал настоящую миссионерскую деятельность, боролся с укоренившимися предрассудками, и стяжал искреннюю любовь и почитание. В Болховском монастыре архимандрит Макарий принял праведную кончину в 1847 г. Память о нем свято хранилась жителями города.

     В середине XIX в. вновь появляется в Болхове женский монастырь. В 1856 г. была официально зарегистрирована община женского Богородично-Всесвятского монастыря, долгое время представлявшая собой сестричество, кочевавшее с места на место в поисках постоянного пристанища. Монастырь находился в полутора верстах от Болхова, начался он с небольшого кладбищенского Всесвятского храма. К концу века обитель предстала в цветущем состоянии с двумя величественными храмами - Всесвятским и Ризоположенским, многочисленными постройками, число насельниц тогда составляло 245 сестер, включая послушниц и испытуемых.

      В 1888 г. в Болхове прошли торжества, посвященные празднованию 900-летия Крещения Руси. 14 июля, накануне дня памяти св. равноапостольного великого князя Владимира, в пять часов пополудни, колокола Спасо-Преображенского собора и других церквей города оповестили о предстоящем празднике торжественным звоном к всенощному бдению, которое во всех храмах совершалось по чину праздничной службы с литией. На следующий день, 15 июля, по окончании литургии в Спасо-Преображенском соборе, на площади перед собором был отслужен благодарственный молебен с акафистом св. равноапостольному великому князю Владимиру. В богослужении участвовал архимандрит Болховского Оптина монастыря о. Патермуфий. При торжественном звоне всех церквей г. Болхова он возглавил крестный ход всего болховского духовенства с молящимся народом на реку Нугрь, где было совершено водоосвящение. По распоряжению военного начальства прозвучал салют - сто один выстрел из пушек, стоявших у собора. По окончании перед собором была прочитана молитва св. князю Владимиру и провозглашено многолетие. Завершил торжество праздничный звон колоколов. (43)
     И во времена расцвета Болхов, в отношении внутреннего уклада жизни, представлял собой достаточно противоречивую картину. С одной стороны, город прослыл «вторым Суздалем» за обилие церквей и благочестие жителей, болховское купечество не жалело денег на благолепие храмов, приходы «соревновались» друг с другом, чья колокольня окажется выше... Примеры настоящего подвижничества являли собой преп. Макарий (Глухарев), болховские купцы Иосиф Акулов и Шестаковы, отец и сын, не пожалевшие сил на постройку главной святыни города - Спасо-Преображенского собора, устроительницы женской обители схиигумения Вера (Трубицына) и игумения Илария (Козина). Но рядом с этим уживались далекие от христианства местные поверья, само благочестие граничило с суеверием, а нередко и смешивалось с ним, распространено было невежество.

     В XIX в. постепенно улучшилась ситуация с народным образованием. В 1813 г. произошло открытие уездного училища, попечителем которого был А. А. Плещеев. Событие затянулось на два года - никак не могли приспособить под училище пожертвованный купцом Бобковым дом. Оборудование помещения было завершено на пожертвования дворян. Но первое время училище пустовало. Мещане и купцы не стремились отдавать туда своих детей. Изменил положение Устав о всеобщей воинской повинности (1874), он «...расшевелил, наконец, и Болховскую неподвижность» (44). Выпуск училища после введения Устава был уже втрое больше предыдущего. И в дальнейшем количество учащихся все возрастало. Была устроена и женская начальная школа. В 1880-е г.г. в ней уже обучалось около 200 девочек.

     Сохранилось любопытное свидетельство о праздновании в 1899 г. в Болхове столетней годовщины со дня рождения А. С. Пушкина. По этому поводу Городская Дума «постановила учредить при женском приходском училище параллельные классы с наименованием Пушкинскими, а ученикам Городского училища, оканчивающим курс, розданы 26 мая сочинения Пушкина». Помимо этого в Волховском Городском училище состоялся ученический вечер, на котором «хор исполнил народный гимн, избранные стихотворения и отрывки из "Бориса Годунова", "Пиковой Дамы" и из "Скупого рыцаря", причем показаны были туманные картины (Диапозитивы. - Сост.)» (45).

     Народное образование в Болхове сдвинулось с мертвой точки во многом благодаря деятельности Церкви в этом направлении. Школы появились при Всесвятском монастыре, впоследствии многие учебные заведения в болховской округе организовал протоиерей Георгий Коссов, с 1884 г. назначенный настоятелем Спасо-Преображенского храма в с. Спас-Чекряк, что в 18 км от города. В своем приходе о. Георгий также организует школу, приют для девочек-сирот. Благодаря о. Георгию Спас-Чекряк стал местом многолюдного паломничества богомольцев, шедших к нему за советом, молитвой, помощью. Путь паломников проходил через Болхов, что привлекало внимание и к самому городу, его святыням. Почитание о. Георгия было столь сильно, что в Болхове никакое дело не предпринимали без его совета и благословения. Ныне протоиерей Георгий Коссов прославлен в сонме святых в чине священноисповедника, ему посвящен отдельный очерк в нашей книге.

     С середины XIX столетия оживляется и, культурная жизнь города. Здесь с 1885 г. действовала библиотека, отделение Орловского Епархиального Училищного совета с залом для народных чтений. Болхов - родина известных деятелей науки, искусства и культуры. Будучи частью Орловской губернии - «самой литературной» в России, город связан с именами многих известных писателей и поэтов. Здесь родился и был крещен в соборе поэт Алексей Николаевич Апухтин (1840-1893), отец которого в чине майора был уездным судьей. Уроженцы Болхова - профессор Варшавского университета, историк Древней Руси Николай Павлович Барсов (1839-1889), краевед и общественный деятель, библиограф Нил Григорьевич Соколов (1894-1942); художник, профессор Академии художеств, академик исторической и портретной живописи Михаил Николаевич Васильев (1830-1900). В Болхове работали писатель-разночинец Николай Васильевич Успенский (1837-1889), преподававший русский язык в 1868-1869 гг. в уездном училище (здание не сохранилось) и краевед Владимир Николаевич Хитрово (1878/79-1949), служил священник Тимофей Успенский - благочинный церквей г. Болхова, автор исторических описаний Болховских святынь. И. С. Тургенев и А. А. Фет обычно останавливались на Болховском постоялом дворе, отправляясь в Полесье на охоту.

     В истории Болхова XIX столетия отразилось все, что характерно было для русского провинциального уездного городка, с некоторым опозданием, но исправно впитывавшего происходившее в стране. Имел он и свои неповторимые особенности - в характере жителей, бытовых черточках, традициях. К XIX в., после полутораста лет мирной жизни, этот уклад выработался, и Болхов представлял собой яркое, самобытное явление.