(по материалам древнерусской книжности) [1]

 

Одной из главных составляющих средневекового образа человека было представление о его «страннической» природе. Согласно Библии, человеку, сотворенному по образу и подобию Бога, Бог создал земной рай — сады Эдема, но грехопадение лишило его чудного приюта, и превратило в вечного странника, алчущего обрести утраченный рай. Значительную часть древнерусских «хожений» можно рассматривать как «дорожники» (путеводители) на пути в рай, даже если описания святых мест в них соседствовали с сентенциями о дороговизне паломничества, или же, как в житии Аввакума, описания святынь там вроде бы и вовсе нет, а есть лишь рассказ о мучительном путешествии протопопа и его несчастной протопопицы в ссылку.

 

Средневековый образ пространства был отличен от современного. Он был не столько физическим, сколько поэтическим. Но это не было некое абстрактное пространство, нет, оно было вполне телесным, и наряду с фантастическими образами и местами в путешествиях скрупулезно перечислялись приметы конкретных мест. Пространство это делилось по горизонтали на «свое» и «чужое», а также по вертикали: на «белый свет» (мир людей), жуткую пропасть ада, и простирающееся над ними небо. Коммуникация между крайними точками вертикали, небом и землей, была непрерывной. С неба на землю падала Голубиная книга, сходили апостол, святые и даже сама Богородица, слетали ангелы, из ада на землю приходили бесы, гроб с телом ростовщика проваливался в адскую бездну и после молитв и обетов, исполненных его сыном, возвращался… В горизонтальном пространстве различались зоны различной святости. Наиболее ценными были те, чья святость была «от века», где происходили события Священной Истории. В них горизонтали и вертикаль пересекались, что порождало локусы смешанной природы: чувственный рай и чувственный ад.

 

Желание обрести утраченный рай заставляло средневекового человека искать его не только в «горнем мире», но и на земле, там где сходятся небо и земля. И не всегда это были реальные путешествия, но и странствия по ландшафтам собственной души, ведь по сути дела сам человек представлял яркий образец такого локуса, в нем встречались небо и земля. И не случайно игумен Даниил писал, что «многие добрые люди, находясь дома, мыслью своею и милостынею к убогим, добрыми своими делами достигают святых этих мест» [2].

 

Святые места щедро наделялись атрибутами рая, впрочем, как и странники, посещавшие их. Паломники, направлявшиеся в Святую Землю назывались «каликами». Это название происходило от греч. kaliga (лат. caliga — башмак) [3]. Эти особые «паломнические» башмаки надевались и на усопших иноков [4].

 

В духовных стихах о «каликах перехожих», направляющихся в Святую Землю, «калики» не только одеты в священные ткани: шелк и бархат, но и обладают драгоценными камнями с чудесными свойствами:

 

«… Шили они подсумки рыта бархата

И шили лапотки из семи шелков Шемаханских, 

У них вплетено в лапотиках в пятке-носке 

По ясному по камешку самоцветному… 

Они день идут по красному по солнышку, 

А в ночь идут по самоцветном по камешку …» [5].

 

В другом стихе о каликах рассказывается, что

 

«Собиралося, собрунялося

Сорок калик со каликою,

Сорок дородных, добрых молодцев. 

Собиралися калики на зеленый луг, 

Становилися калики на единый круг. 

Клюшки-посохи те были таволжевые, 

Одна клюша была кипарис-древо. 

По сумочке на клюшу исповесили. 

Те сумочки были рыта-бархата, 

Одна сумочка хущатой камки» [6].

 

Но вера в близость к раю святых мест вовсе не отменяла веры в существование земного рая, правда, некоторые средневековые богословы считали, что рай погиб после изгнания Первочеловека. О таком споре мы знаем из «Послания Василия Новгородского Федору Тверскому». Исходной точкой для легенд о земном рае послужили библейские описания Эдема (Быт. 2, 8 — 3, 24). Это находящееся на востоке, где рождается несущее жизнь миру солнце, отовсюду огражденное пространство, надежно охраняемое, обладающее сакральным статусом. Но Василий Новгородский, отстаивая реальность земного рая, опирался не только на отцов церкви и Библию, но и на свидетельства новгородцев, видевших ад на западе, где «червь неусыпающий, и скрежет зубный, и река молненая Морг…». А раз есть ад, то на востоке «в едеме» должен быть и рай, у рая обитают блаженные рахманы, а в двадцати «поприщах» от него жил святой Макарий. Но сам земной рай человеку увидеть нельзя, новгородцы, сообщившие архиепископу Василию о рае, видели лишь его внешнюю часть. Согласно их описаниям, то был остров, где на высокой горе виднелся нерукотворный лазоревый Деисус. Из-за горы слышалось чудное пение, и небо там смыкалось с землей. Василий Калика со слов мореплавателей записал, что это «место высоко зело, яко быти третие и чясти до небесе, яко же споведавшеи глаголють. Всяческими сады благовоннейшими насажденъ от Бога. Ни съврьшене убо есть нетленьнъ, ниже пакы всяческы тленьнъ. Нъ посреде тле нетлениа сътворенъ. Яко быти приисплънену плоды, и цвьтящу. Цветы и зеленаа, и зрелаа овощиа имущу выну сънивающаа бо древеса и съвершенные плоды на землю падающе, персть благовонна бывають. А не тлею смръдать яко же мирстии садове, се же бываеть от многаго изрядьства и освящениа иже присно находящое тамо благодати. Тем же проходя посред иже того повеленныи напаати выну океан река, исходящиа от него, и на четыре начала разделяющися» [7].

 

О сакральном характере этого пространства говорит и то, что время здесь не движется, плоды райских деревьев дарят вечную молодость [8]. Описания самого рая Василий Калика не дает, поскольку новгородцы не смогли рассказать о нем, моряк, взошедший на гору с лазоревым деисусом, «всплеснувъ руками, и засмеяся, и побеже от другов своих к сущему гласу», последовавший за ним второй моряк, также поступил, а третьего привязали веревкой за ногу, и как только он побежал, сдернули его, «и том часе обретеся мертвым». После чего оставшиеся «побегоша въспять».

 

Подробное описание земного рая встречается в «Хождении Агапия в рай». Агапий во сне переносится в рай, где его встречает сам Иисус с апостолами и пророк Илья. В центре покрытого лесами и садами рая он видит неземное сияние, о котором писал и новгородский архиепископ. Но в отличие от новгородского источника апокриф о Агапии, утверждает, что человек не может «телесными очами» увидеть истинный вид рая, ноуменального по своей сути. Поэтому вместо душ Агапий видит лишь виноградные гроздья, да и Христа с апостолами он не признает пока они сами не представляются ему.

 

Рай земной описывается и в видении апостола Павла. Это сад, из которого вытекают реки Тигр, Евфрат, Фигон и Гион. Реки истекают из райского древа, на котором почивает Дух Божий. Недалеко от этого древа находится древо «животное», охраняемой архангелами. «Слово и видении апостола Павла», описывает целую райскую иерархию: два небесных рая (на седьмом и на третьем рае), в высшем пребывает сама Пресвятая Троица, и там имеется алтарь, храмовая завеса и престол, рай на третьем небе представляет из себя чудную страну, по которой текут молочно-медовые реки, усаженные по берегам деревьями со сладкими плодами, а на озере Херусийском, по которому плавает золотой корабль, находится золотой град Христов, в центре которого у алтаря воспевает псалмы царь Давид. И текут там винные и молочные реки. Земной рай — сад, в центре его древо, на котором почиет Дух Божий, от его дыхания из под дерева вытекают воды, разделяющиеся на четыре реки (Фигон, Гион, Тигр, Евфрат). В раю также находится охраняемое ангелами с огненными мечами древо жизни, а к нему приходят Богоматерь, праотцы и пророки.

 

Один из самых романтичных образов рая земного можно обнаружить в «Житии Андрея Юродивого». Деревья в саду стоят так плотно, что от ветра они колышутся «как волны», вся земля покрыта удивительными цветами, подобными драгоценностям (они также являются атрибутами рая, так в «Жалобной комедии об Адаме и Еве» Адам вспоминает, что «Пресветлые драгоценные камение, аспид и яхант сиянию полаты моея уступали, ныне же и то от меня отъиде» [9]), вигорад имеет золотые листья, а грозди его — рубиновые. Всюду цвет и свет. И даже воздух переливается разноцветьем [10].

 

Аналогом Эдема в традиционной русской культуре было представление острове Буяне. Многие русские заговоры начинаются с упоминания о нем: «На море на Окиане, на острове Буяне лежит тоска», «Исполнена еси земля дивности. Как на море, на Окиане на острове Буяне есть горючь камень Алатырь». Остров Буян, как и Эдем, место встречи земли и неба, там пребывает не только загадочный камень Алатырь, но и силы небесные со святыми: «На море на Окиане, на острове на Буяне, на бел-горючем камне Алатыре, на храбром коне сидит Егорий Победоносец, Михаил Архангел, Илья Пророк, Николай Чудотворец» [11]. Как и в Эдеме, на острове Буяне есть сакральный центр [12], это либо мировое древо (дуб) или камень Алатырь. Оба этих образа, так или иначе, совпадают в христианской мифологии восточных славян с образом Христа и Богоматери.

 

Не менее самого рая поражают райские окрестности. Их человек мог посетить не только в видениях, но и «во плоти». Достаточно подробное описание пути в рай можно было обнаружить в апокрифе «Слово о трех монахах» из «Жития Макария Римского» [13]. Идя на восток, монахи прошли Индию, страну кинокефалов, гору, населенную чудовищами (ехиднами, василисками) и змеями, пустыню, земли, погруженные в вечную тьму, озера, наполненные грешниками, людей, мучимых пламенем и гадами. А в 20 «поприщах» от рая они увидели ледяную церковь и источник вечной жизни. Но в рай им, живым, путь был закрыт, и о рае они узнали только то, что там пребывают силы ангельские и небо смыкается с землей.

 

Согласно древнерусским «Космографиям» [14] на «востоке солнца, близ блаженного рая» находятся блаженные острова Макарийские (от греч. makarios — блаженный), где текут медовые и молочные реки с кисельными берегами. Они называются «блаженными», поскольку «…залетает в сии остров птицы райския Гомаюнъ и Финиксъ и благоухание износятъ чудное … тамо зимы нет» [15].

 

Особенно усиливается количество рассказов о «сокровенных» местах (т.е. сокрытых Богом от «нечестивцев») после церковной реформы Никона. В этот период происходит переосмысление тезиса о святости русской земли, оскверненной «никонианами». В представлениях многих старообрядцев русская земля теряет сакральный статус, и церковь бежит в пустыню, спасаясь от антихриста. И «Житие Аввакума», по сути, представляет рассказ о новой «Святой Руси» на Севере, земля которой освящена страданиями и смертью праведников. С этого момента верующие устремляют свой взор в сторону потаенных земель.

 

Мечты о идеальном месте, которым являлось «Индийское царство» воплощаются во множестве географических трактатов, приобретших огромную популярность в России XVII века. Эти трактаты — космографии, рассказывали о устройстве частей света, и в них почти всегда фигурировало упоминание находящегося на востоке, в Азии [16], земного рая и окружающих его праведных земель: «Сия же книга География из давних лет составлена, еже есть описание сего света земель, трех частей сынов Ноевых — Сима, Хама, Иафета… По разделении же, писаша древние философы, Симову часть — первого сына — положиша восточную и нарекоша имянем ея Азиа. Конец же ея достизает до восточного моря, до Макарицкого острова, еже есть блаженного рая» [17]. Оттуда прилетают птицы гамаюн и феникс, василиски — полудевы-полузмеи. Он находится сразу за Японией (согласно Космографии из «Изборника» Попова [18]), Никанским (в рассказах бегунов Опоньским) царством.

 

В отличие от земного рая, в который человек во плоти попасть не может, на прилегающих к нему земля жили люди, но лишь телом плотские, а душой — ангелы. В космографиях упоминается, что в Японии и Китае были знамения, там появлялись в реках (живая речная вода — символ крещения) «раки … и на спине у них начертан был крест белый» [19]. Жители этих земель («острова Япан») «суть любовники истинного», у них хорошо знакомых нам сакральных предметов: «камений драгих», «узорочных камок». И не удивительно, что именно эти описания впоследствии станут источниками для создания описаний «околорайской» земли — Беловодья [20].

 

Рассказы о «сокровенных монастырях» и островах создаются вплоть до нашего времени. Так в Урало-Сибирском патерике XX века имеется рассказ матери Македонии [21]. «О мореплавателях С рукописи матери Македонии». При внимательном рассмотрении этот рассказ оказывается в некоторых черитах близок к рассказу новгородцев о земном рае. «…Плыли москвичи по морю в корабли. Люди в нем были разноверы, точию два христианина. Кораблю потянуло в пучину… разноверы велели молиться двум християном. Они помолилилсь — и Господь услышал, кораблю вышел на свет. Они поплыли и доплыли к земле. Берег крутой, невсходной. Но все-таки усилились, высадили двух человек на землю. Они шли и дошли до населения, яко бы мал градок. А люди тут до единаго вси християне … иноки ходят в мантиях» [22].

 

Примечания

[22] Цит. по: Покровский Н.Н. «Повести чудесных событий» из Урало-Сибирского патериака XX века // ТОДРЛ. Т.L. СПб., 1996. С 570.